1056. Г. З. ЕЛИСЕЕВУ
15 июля 1884. Сиверская
Многоуважаемый Григорий Захарович.
Простите, что так давно Вам не писал: 1 истинно говорю, так болен, что ни к чему приступиться не хочется. Не знаю, что именно во мне делается, но с каждым днем чувствую себя хуже и хуже. Другие летом воскресают, а я до того дошел, что ноги не ходят, руки не пишут, голова не думает. Лето здесь поскуднейшее: переходы от зноя к холоду, и наоборот, грозы и удивительная тяжесть в воздухе. Даже самые нечувствительные люди приходят в нервное состояние. Я не думаю, чтоб катастрофа с «Отеч<ественными> записками» тут много участвовала, хотя несомненно, что потеря общения с читателем есть для меня вопрос очень жизненный. Во всяком случае, с 20 апреля вплоть посей день я не принимался за работу и как остановился на полуслове, так и кончил 2. Пытался несколько раз и не могу. Все болит у меня и все раздражает. Сидя задыхаюсь — вот какая мучительная старость. С ужасом жду зимы, ибо предвижу себя окончательно осужденным на одиночество и бездействие.
Чтобы продать Ваши облигации, надо ехать в Петербург. Это бы ничего, но главное, надо там дня два жить, потому что облигации крупные, а наши банкиришки разом не осилят. По крайней мере, я настолько не знаком с финансовыми операциями, что отсюда ничего не могу сделать. В конце августа, т. е. через месяц, перееду в Петербург, и сейчас же займусь этим делом, а между тем и купон к 1 сентября полный выйдет. Во всяком случае в начале сентября дело это будет кончено; поэтому и прошу Вас написать мне, где Вы в течение сентября предполагаете быть 3.
Екатерина Павловна однажды у нас была 4, и с тех пор я ее не видел. Может быть, за что-нибудь сердится. Вообще люди так созданы, что, по выражению Некрасова,
А в настоящем случае: хворого от злого. Прибавьте к этому: живя зимой в Петербурге я все-таки кого-нибудь видел; а здесь вот уже два месяца никого, кроме женского сословия, не вижу. Боюсь, что скоро задумываться начну. Ведь, собственно говоря, все эти женские мысли суть только полумысли, как и у детей. Я знаю, что это ересь, но право — так.
Не знаю, что ждет меня впереди. Положим, что я начну писать — вопрос, где печататься. Моя работа журнальная, а какой же можно указать подходящий журнал. «Русская мысль»? — но ведь это чистейшая окрошка. «Вестник Европы» — тараканье кладбище. Притом же я думаю, теперь редактора молебны служат, чтоб я об них позабыл. Нынче один расчет у журналов: не быть скучнее прочих, а интереса, пожалуй, и совсем не нужно. Я убежден, что в «Отеч<ественных> зап<исках>» литература понесла громадную потерю. Кроме крайней рутинности, бесчестность, очевидно, подняла голову. Вы читаете «Нов<ое> время» — ведь стошнить может от фельетонов Атавы, «Жителя» (Незлобина), Морского, от корреспонденции Молчанова, Кочетова («Странник») и проч. 6. Точно нюхаешь портки чичиковского Петрушки.
Прощайте, будьте здоровы, и не забывайте меня. Все сотрудники «Отеч<ественных> зап<исок>» разбежались — ни слуху, ни духу. О Кривенке ничего не знаю; но кажется, что он выслан.
Пишите, пожалуйста.
Весь Ваш
М. Салтыков.
На днях был здесь В. И. Покровский и зашел ко мне. Я хотел было поручить ему продажу Ваших облигаций, но раздумал: не знаю, как бы Вам это показалось.
15 июля.
Примечания
Печатается по подлиннику: ГБЛ, ф. 576, карт. 2, № 25, л. 46.
Впервые опубликовано: Изд. 1933—1941, т. XX, с. 73—75.
Ответ Салтыкова на письмо Елисеева от 7 июля (25 июня) 1884 года из Парижа. Елисеев ответил Салтыкову письмом от 11 августа (30 июля) 1884 года (см. Письма Елисеева, с. 146—152).
1 Салтыков не писал Елисееву с 11 июня (см. письмо 1041).
2 См. прим. 4 к письму 1045.
3 Отказавшись от поездки во Флоренцию, Елисеев решил осень и зиму провести в Париже (см. Письма Елисеева, с. 147).
4
5 Неточное цитирование заключительных строк из стихотворения Некрасова «Филантроп» (1853). У Некрасова: «А голодного от пьяного // Не умеют отличить».
6 нельзя», очерки С. Атавы, корреспонденции «Русского странника» о наводнении в Радомской губернии, и т. д.