1496. Н. А. БЕЛОГОЛОВОМУ
16 сентября 1888. Петербург
16 сентября.
Многоуважаемый Николай Андреевич.
Простите, что давно не писал к Вам. Право, не могу даже определить, что со мной делается. Целый месяц задыхаюсь, не могу левой лопаткой к спинке кресла прислониться, — сейчас кровь в голову вступит, сердце забьется; сяду писать, — не успею и несколько строк кончить, как в пот бросит и начинается задышка; пальцы на руках воспалены, левая нога ноет, моча мутная. Помощи не вижу. Боткина с марта месяца не видал, Соколов — совсем перестал ездить. Один Васильев продолжает посещать, но ничего не придумает, чтоб хоть одышку унять. Такие мучительные ночи провожу, что страшно спать ложиться. Квартира у нас неудобная, и я сплю один, в отдалении от всех; наступит пароксизм, — никто и не поможет. Говорю без малейшего желания рисоваться: смерть была бы единственным желательным исходом от таких страданий 1.
Вам, вероятно, уж известно, что Лихачевы воротились 2. Я два раза уж видел Влад<имира> Иван<овича>и оба раза был в полнейшей прострации. Ввиду этого очень возможно, что и у него пропадет охота посещать меня. Постороннему человеку смотреть на меня гадко, да и своим не слаще. Всем я опротивел.
Боткин, вместо Биарица, уехал в Константинополь купаться на Принцевы острова, и притом уехал без жены, с сыном Петром, которому дали из министерства командировку 3. Я никак не мог до сих пор добиться, как ему адресовать письма; Васильев говорит, что не знает. И срока, на который он уехал, тоже не определяют, а говорят только, что, вероятно, соскучится и приедет скоро. Конечно, Екатерина Алексеевна знает все определительно, но она в Культивле, а переписываться с ней — боюсь беспокоить. Вообще, и люди и вещи, за редкими исключениями, все так изменилось, что я всего боюсь, и не без горечи вижу себя последним из людей.
Погода здесь на дню несколько раз меняется; то солнце выглянет, то проливной дождь, но перевес на стороне дождя. Это тоже влияет на меня несносным образом. Наступает мрак, и мне, конечно, будет не до писания. Хорошо, что я успел наработать столько, что и на февраль будущего года приготовил, но надежде моей покончить с «Пош<ехонской> стар<иной>» в первые четыре месяца 89-го года едва ли суждено осуществиться 4. Настает период, когда строки из меня не выбьешь.
Передайте мой сердечный привет добрейшей Софье Петровне.
Прощайте. Дружески жму Вашу руку.
Искренно уважающий и любящий
Жена Вам обоим кланяется.
Примечания
Печатается по подлиннику. ГБЛ, ф. 22, карт. 7, № 105.
РБ, 1914, № 4, с. 177 (четвертый абзац); полностью: Изд. 1933—1941, т. XX, с. 372—373.
1 Стасюлевич в письме от 16 сентября писал жене: «Салтыков, на мой взгляд, очень поправился и, как всегда с ним при этом бывает, еще больше вздыхает и просит смерть пожаловать за ним» (, т. V, с. 51).
2 Лето Лихачевы провели за границей, в Карлсбаде, Тёплице, Вевэ, где встречались с Белоголовыми (см. письмо 1483).
3 В связи с болезнью дочери Боткин задержался в Петербурге до сентября, когда ехать на морские купания в Биарриц было уже поздно. Поэтому Боткин в начале сентября отправился на Принцевы острова, а в заключение поездки посетил Константинополь, где «принялся за изучение военно-медицинской школы и за осмотр больниц» (Н. А. Белоголовый. С. П. Боткин. Его жизнь и врачебная деятельность. СПб., 1892, с. 74).
4