18. Д. Е. САЛТЫКОВУ
21 марта 1850. Вятка
Вятка. 21 марта.
Пользуюсь и еще раз случаем, любезный друг и брат, чтобы беседовать с тобою и поздравить тебя с наступающим днем твоего рождения. Желаю тебе от всей души провести его как можно приятнее и спокойнее в кругу своего семейства. Я получил от маменьки письмо, которое ты, вероятно, знаешь и в котором она пишет мне, чтобы я не адресовал ей более писем в Петербург. Не знаю, застанет ли ее в Петербурге это письмо мое к тебе, но, во всяком случае, ежели застанет, то прошу тебя сказать ей, что я, вместе с ним, пишу ей письмо во Спасское, как она и приказывала мне. Я писал маменьке в одном из предыдущих писем о моем долге тебе и просил ее уплатить его с вычетом из моего жалованья, но ответа на это письмо еще не получил. Так как долг этот весьма меня озабочивает, то прошу тебя уведомить меня, исполнила ли маменька мою просьбу, чтобы я мог принять какие-нибудь меры.
Что касается до моего возвращения из Вятки, то я уже начинаю не верить в осуществление его; хотя я положительно просил маменьку определительно уведомить меня, было ли что-нибудь предпринято ею в этом смысле, но из письма ее я ничего не вижу, кроме обнадеживания, что тяжкому моему положению будет когда-нибудь предел; из советов же ее касательно моей службы я, напротив, должен видеть, что предел этот не скоро настанет. А между тем для меня моя участь с каждым днем делается все более и более несносною; я изнываю и нравственно и физически, и не знаю, к чему я буду способен, если это пленение души моей будет продолжительно. Теперь у вас, я думаю, распутица в полной форме, а у нас еще зима и, судя по холодам, едва ли скоро наступит весна. Я уж около полугода или более не получал писем от Милютина 1 да и сам перестал ему писать. Сделай одолжение, хоть ты не забывай обо мне, ибо всякое твое письмо доставляет мне истинную радость. Лето я еще не знаю как проведу, но, по всем вероятиям, скучно, потому что из Вятки все те, с которыми я больше близок, разъезжаются и, между прочим, губернаторша едет в Петербург2. Сделай милость, узнай, правда ли, что в Вятку назначена сенаторская ревизия, как об этом разнеслись слухи, и кто именно из сенаторов назначен.
Сделай милость, передай мой искренний братский поцелуй сестрице Адели и поздравь ее с новорожденным. Детей также всех до одного крепко целую, а ее превосходительству Каролине Петровне и Алине Яковлевне свидетельствую глубочайшее почтение. Я несколько раз писал к Гринвальду, а от него не получил в ответ ни одной строки; не знаю, как это толковать, но только такая манера довольно странна.
Прощай, любезный друг и брат, не забывай искренно любящего тебя брата
М. Салтыкова.
Примечания
Печатается по подлиннику: ИРЛИ, ф. 366, оп. 3, № 47, лл. 23—24. Впервые опубликовано: ЛН, т. 13—14, стр. 452, 456.
1 От В. А. Милютина.
2 Наталья Николаевна Середа (рожд. Немятова). Среди вятского общества, в котором она пользовалась репутацией «светской львицы», ходили слухи об увлечении ею Салтыкова (Макашин I, гимназии А. М. Полиновского, хорошо знавшего Наталью Николаевну, читаем: «Это была маленькая, но прехорошенькая женщина. Недаром Пушкин в конце одного из своих мадригалов сказал: «...Затем, что эта Середа // Прелестней ангела иного». Двух начальных строк куплета не помню, и этого мадригала нет ни в одном из изданий сочинений Пушкина...» («Волжский вестник», 1890, № 251). Из тех же воспоминаний известно, что Наталья Николаевна была увлеченной устроительницей любительских спектаклей в вятском обществе, в которых, возможно, принимал участие и Салтыков. Существовавшая, видимо, обширная переписка между Салтыковым и Натальей Николаевной неизвестна. Скорее всего, она была уничтожена корреспондентами.