202. П. В. АННЕНКОВУ
2 марта 1865. Пенза
Пенза, 2 марта.
Тысячу раз прошу Вас извинить меня, многоуважаемейший Павел Васильевич, за мое молчание, которое делается в особенности непростительным после письма Вашего, полученного мною уже в Пензе. Очень сочувствую Вашему печальному положению относительно взятых Вами 5% билетов с выигрышами, но полагаю, что Вы едва ли не поспешили отделаться от них; слышно, что они продаются теперь с премией, а впоследствии, вероятно, будут продаваться еще дороже. Что касается до меня, то я весь погряз в служебной тине, которая оказывается более вязкою и засасывающею, нежели я предполагал. Гаже и беспорядочнее здешней казенной палаты невозможно себе представить; мало того, что она отнимает у меня все время, но, что всего хуже, я не имею ни малейшего повода заключить, чтоб труд мой принес какой-нибудь плод для меня в будущем, т. е. чтобы я когда-нибудь мог приобрести необходимый для меня досуг1. И все это за 3 т<ысячи> р<ублей>, которыми я поневоле дорожу, потому что милая моя родительница засеквестровала все доходы с моего имения и я решительно оставлен теперь на произвол судьбы и министерства финансов2.
О Пензе могу сказать одно: не похвалю. Это до того пошлый отвратительный городишко, что мне делается тошно от одной мысли, что придется пробыть в нем долго. Губернатор здешний вот каков: происхождения из польской шляхты, попал на службу к кн. Воронцову, был у «его чем-то вроде метрдотеля и, имея значительный рост и атлетические формы, приглянулся княгине и удостоился разделять ее ложе. Вследствие сего, приобрел силу и у Воронцова, когда тот наместничал на Кавказе, и получал самые лакомые дела 3. Между прочим, на долю его выпало следствие о греке Посполитаки, известном откупщике, который не гнушался и приготовлением фальшивых денег. Уличив Посполитаки, как следует, Александровский (это губернатор-то и есть) предложил ему такую дилемму: или идти в Сибирь, или прекратить дело и отдать за него, Александровского, дочь с 6 милл<ионами> приданого. Выбран был последний путь, и вот теперь этот выходец — обладатель обольстительной гречанки (от которой теперь, впрочем, остались только кости и кожа) и баснословного богатства. Кроме того, Александровский приобрел 200 т. р. след<ующим> образом. Брат его служил адъютантом у Бебутова 4, который, как известно, не имеет бессребреничества в числе своих добродетелей. После какой-то победы он послал адъютанта своего в Петербург с известием и, пользуясь этим случаем, вручил ему 200 т<ысяч> р., прося пристроить их в ломбарт. Николай сделал Александровского флигель-адъютантом, и тот, исполнивши поручение своего владыки, возвращался восвояси с ломбартными билетами на имя неизвестного. Но на одной из станций около Тифлиса встретился с каким-то проезжим, поссорился и получил пощечину. Должно быть, это сильно поразило новоиспеченного флигель-адъютанта, потому что он застрелился 5. Билеты перешли к брату, яко к наследнику, и хотя Бебутов писал к нему письма с усовещеваниями, но Александровский остался непоколебим.
Вот Вам глава Пензенской губернии; остальное на него похоже, если не хуже. У меня начинаются складываться Очерки города Брюхова, но не думаю, чтобы вышло удачно 6. Надобно, чтобы и в самой пошлости было что-нибудь человеческое, а тут, кроме навоза, ничего нет. И как плотно скучился этот навоз — просто любо. Ничем не разобьешь.
Прошу Вас засвидетельствовать почтение от меня и от жены добрейшей Вашей супруге.
Пожалуйста, не забывайте нас; бог даст, когда-нибудь и свидимся.
Весь Ваш
М. Салтыков.
Что значат стихи Фета («Библ<иотека> для чтения» № 2)
Храни плоды ты для свиней,
А красоту для человека???... 7
На конверте: Его высокопревосходительству Павлу Васильевичу Анненкову. В С. Петербурге, на углу Итальянской и Эртелева переулка, дом Шландера. Почтовый штемпель: С.-Петербург. 8 мар. 1865. 2 часа.
Печатается по подлиннику: ИРЛИ, ф. 366, оп. 3, № 1, лл. 35—37. Впервые опубликовано: Письма,
1 К первым месяцам службы Салтыкова в Пензе относится обширное делопроизводство по вопросу «Об урегулировании торговли и промышленности в Пензенской губернии» (многие черновые бумаги написаны рукою Салтыкова). Кроме того, значительное время заняло у Салтыкова составление «Свода замечаний на инструкцию губернским и уездным казначействам на время опыта единства кассы». Позднее он не раз использовал это «единство кассы» в своей сатире на бюрократию и централизацию.
2 Три тысячи рублей — оклад (годовой) председателя Казенной палаты. О наложении О. М. Салтыковой запрета на все доходы с ярославского имения Салтыкова — см. в письме 199.
3 В 1840-х годах будущий пензенский губернатор В. П. Александровский, уголовную характеристику которого дает Салтыков, служил чиновником особых поручений при наместнике Кавказского края кн. М. С. Воронцове. Жена его, кн. Елизавета Ксаверьевна (рожд. граф. Браницкая) славилась своею красотою. В 1820-х годах ею был увлечен Пушкин, посвятивший ей несколько стихотворений.
4 Генерал-лейтенант кн. В. О. Бебутов I; с 1855 года — начальник Гражданского управления Закавказского края.
5
6 «Очерки города Брюхова» не были написаны. Но, по-видимому, к этому замыслу относятся сведения из письма жены асессора Пензенской казенной палаты А. Ф. Максимова о каком-то памфлете («критике») на пензенское общество и пензенскую администрацию, который Салтыков читал в 1865 или 1866 году в местных гостиных (Салтыков в воспоминаниях, стр. 509—510).
7