25. О. М. САЛТЫКОВОЙ
7 августа 1850. Вятка
Выписка из письма сделана О. М. Салтыковой
Спешу отвечать Вам, милая добрая маменька, на письмо Ваше от 16 июля, которое я получил 31-го; не знаю отчего, но письма Ваши гораздо медленнее доходят до меня, нежели письма брата из Питера, хотя расстояние гораздо короче. На предложение Ваше относительно отказа от папенькина имения я отвечаю Вам полным и беспрекословным моим согласием, и не премину подписать все бумаги, которые Вам угодно будет прислать мне по этому предмету. Я слишком уверен в Вашей заботливости обо мне и моей будущности, чтобы сомневаться, что я буду Вами обойден или обижен в чем-нибудь, да притом, если бы я был столь несчастлив, что мог бы когда-нибудь, вместо любви, подвергнуться Вашему гневу, то, во всяком случае, ничтожная часть, которая бы мне, по закону, следовала из папенькина имения, немного помогла бы делу. Во всяком случае, я прошу Вас думать, что денежные или другие корыстные соображения совершенно чужды меня, что я люблю Вас для Вас самих, а не для имения Вашего, и если прошу Вас и пользуюсь Вашим денежным вспоможением, то это только потому, что знаю готовность Вашу помочь мне, знаю доброту Вашу и думаю, что помощь эта не тяготит Вас, и потому меня весьма приятно тронула уверенность Ваша в моем согласии и обращение к чувствам моего сердца, которое всегда и везде будет принадлежать Вам. Если я и желал иногда Спасского, то это потому, что я имел некоторые наклонности к хозяйству, думал оставить службу и заняться устройством этого имения по моим планам. Впрочем, я никогда не имел на это видов и всегда, напротив, думал, что оно, по праву, принадлежит брату Дмитрию. — Притом я умоляю Вас, милая маменька, считать нас всех детьми Вашими наравне, и если брат Николай имел несчастие заслужить вашу немилость 1, то я прошу Вас забыть его проступки. Кроме сего, я имею к Вам две просьбы, а именно, первая состоит в том, что я желал бы, чтобы в отказном акте было упомянуто, что я отказываюсь от части в папенькином имении без всякого за то вознаграждения, чтоб более Вас моей уверенностию и покорностию успокоить; желаю, чтобы судьба моя была в полном Вашем распоряжении. Вторая просьба моя состоит в том, чтобы отпустить Платона на волю теперь же, не вынуждая его жениться 2. Человек этот с детских лет служит мне, и я от него, кроме усердия и честности, ничего не видал. Я уверен, что он, будучи отпущен на волю, будет служить мне точно так же и на тех же основаниях, как и теперь, потому что я ему помогаю, трудно будет найти столь заботливого господина, как я. Притом я желал бы оказать ему, что усердие для него не пропадает даром, и я уверен, что Вы захотите показать мне еще новый знак Вашего расположения, не отказав мне в этой просьбе, которая весьма близка моему сердцу.
Далее приписка О. М. Салтыковой:
Тем оканчивает о сем предмете, а далее описывает только о своих занятиях и сожаление, что не надеется получить место советника (которое слава богу, получил); пишет, что здоров, и с нетерпением ждет по возвращении твоем в Питер от тебя известия.
Примечания
ИРЛИ, ф. 366, оп. 11, № 320.
Впервые опубликовано: Изд. 1933—1941,
Датируется на основании слов письма к Д. Е. и А. Я. Салтыковым от 7 августа 1850 года (24): «Вместе с этим я пишу ответ и маменьке...»
По поводу комментируемого письма Ольга Михайловна писала Дмитрию Евграфовичу 14 августа 1850 года (из Заозерья): «О Михайле и говорить нечего. Я получила от него письмо, который своими благородными поступками меня так тронул, что я, читая его письмо, рыдала». См. Приложения, I.
1 Второй из старших братьев Салтыкова — талантливый, образованный (окончил Московский университет), рано умерший Николай Евграфович, был, в глазах родителей, «постылым неудачником». Ольга Михайловна называла его «злодеем», «тираном всего семейства», «мучителем своего сердца» и т. п. Некоторые черты личности и судьбы Николая Евграфовича художественно воплощены Салтыковым в образах Степки-балбеса в «Господах Головлевых» и Степана Затрапезного в «Пошехонской старине».
2