774. В. П. ГАЕВСКОМУ
13/25 сентября 1881. Париж
Париж, 25/13 сентября.
Многоуважаемый Виктор Павлович.
Сейчас получил твое письмо и спешу отвечать на него 1.Что касается до оваций по поводу юбилея, то я решительно желал бы их отклонить по след<ующим> причинам.
Во-первых, это юбилей чисто выдуманный, потому что моя литературная деятельность началась с ноября 1847 года, а ежели считать стихи, то и раньше 2.
Во-вторых, я так болен, что торжества для меня должны быть губительны. Белоголовый, который здесь и читал в «Порядке» о московских овациях, положительно думает, что я серьезно заболею, ежели не отклоню от себя всякое чествование 3.
В-третьих, я ужасно не желаю обращать на себя внимание публики. Я не говорун и не хвастун, и положительно потеряюсь. Я положительно убежден, что самая моя литературная деятельность после этого прекратится или сократится.
В-четвертых, рядом с овациями, начнутся и глумления. Уже «Нов<ое> время», ничего не видя и зная, что я ничего не искал, подшучивает по поводу юрьевского письма, действительно высокопарного и преувеличенного 4.
В-пятых, я не только литератор, но и журналист, человек партии. Партия, к которой я принадлежу, никакого участия в овациях не примет; затем, участвовать будут люди, которым хотя я и сочувствую, но рядом с которыми до сих пор не шел. Согласись сам, что это будет торжество довольно странное.
Впрочем, без торжества я отобедать готов, но именно в кружке Литературного фонда и сочувствующих ему людей. Надеюсь, что их не будет более 20 — 25 человек.
Что же касается до выезда моего из Парижа, то он уже настолько подвинулся, что я на 30/18 сентября взял билеты.
Я все хвораю, и буду хворать, вероятно, до конца бренного моего существования. На днях болезнь было поутишилась, но стоило мне двукратно пообедать вне дома, и опять настало мученье. Следовательно, ждать минуты, когда я буду в состоянии усладиться Парижем, просто не стоит. На будущей неделе, в начале, я буду в Петербурге.
Тургенева видел 3 раза, два раза завтракали вместе, а завтра, в понедельник, будем обедать. 3-м собутыльником будет Арапетов. Тургенев совсем здоров.
До свидания, желаю тебе всего лучшего.
Был в «La biche au bois»5. Урусов сидел около меня и все кричал, чтоб его на сцену пустили. Задницы были голубые, зеленые, розовые, красные, белые с блестками, и у всех — ангельское выражение.
Твой
М. Салтыков.
Примечания
Печатается по подлиннику: ГПБ, ф. 171, № 248, лл. 24—25.
Впервые опубликовано: Неизданные письма, стр. 90—92.
1 Письмо В. П. Гаевского неизвестно. В нем шла речь об организации чествования Салтыкова в Петербурге в связи с 25-летием со дня опубликования «Губернских очерков».
2 О начале литературной деятельности Салтыкова см. письмо 771, прим. 3, 4.
3 В письме к М. М. Стасюлевичу от 20 сентября 1881 г. В. И. Лихачев писал: «На днях я получил от Н. А. Белоголового письмо, в котором он сообщает, что M. E. Салтыков сильно волнуется, боясь, чтобы по возвращении его домой в Петербурге не надумали разразиться какими-нибудь обеденными манифестациями». К этому Белоголовый прибавляет: «Для меня, как врача, в этом есть сторона серьезная: вдруг с Михаилом Евграфовичем во время затрапезных волнений приключится непоправимый и даже смертельный удар»; вероятность эта возможна, а последствия ее так ужасны и нежелательны в видах общественной пользы, что советует сделать все возможное, чтобы избавить Михаила Евграфовича от излишних волнений.
опасность для здоровья и даже жизни Михаила Евграфовича. Об этой опасности Белоголовый ничего Салтыкову не говорил, чтобы его не мучить, и лучше, чтобы он ее и не знал» (ИРЛИ, ф. 293, оп. 1, № 812, л. 11). О праздновании в Москве 25-летия со дня опубликования «Губернских очерков» см. прим. к письму 772.
4 В анонимной статье «Юбилей Щедрина» («Новое время», 1881, № 1979, 1 сентября) об этом сказано так: «И тосты и речи отзывались грустью. А г. Юрьев прислал письмо, в котором сказал: «Не раздавлен будет народ, у которого родился такой писатель». Мысль совершенно верная, до того верная, что если б просто было сказано, независимо от рождения Щедрина, что «русский народ нельзя раздавить», то и тогда это было бы вполне верно. <...> Может быть, фраза г. Юрьева была просто приемом красноречия <...> Как бы то ни было, нам приятно заносить на свои страницы <...> верные и красноречивые мысли, идущие из Москвы». Полный текст письма С. А. Юрьева см.: «Московская неделя», 1881, № 2, 27 сентября.
5