783. Г. З. ЕЛИСЕЕВУ
18 октября 1881. Петербург
18 октября.
Многоуважаемый Григорий Захарович.
Письмо Ваше получил в пятницу и вчера исполнил Ваше поручение относительно денег. В Crédit Lyonnais 1 в основании расчетов принимается перевод на 3 месяца, каковой на Ниццу по курсу существует 2721/2, а на Париж 2723/4. Так, как Вы желали, мне давали на 1 т. à vue 2681/2, на месяц 270 и на 2 мес<яца> 2711/2. Но при этом мне сказали, что ежели я все три векселя возьму на 3 месяца, то в Ницце всякий будет учтен из 5% годовых. Полагая, что Вам, быть может, деньги не сейчас понадобятся, я счел за лучшее все три векселя взять на 3 месяца. При первой же надобности Вы любой из них можете учесть в ниццской конторе Crédit Lyonnais. Только последний вексель Вы предъявите к уплате непременно не позже 3-х месяцев. Надеюсь, что Вы на меня за это не будете в претензии, ибо я делал, как думал лучше.
Очень-очень Вам благодарен за Ваше письмо и искренно сожалею, что Ваше здоровье препятствует Вам заниматься и осуждает на скуку 2. Эту скуку я испытал и сам, но все-таки мог писать, хотя с грехом пополам, и это меня облегчало. Но все-таки, лучше поскучайте и положительно избегайте утомления. И нам без Вас очень скучно; по воскресеньям у Лихачевых мы постоянно об Вас вспоминаем, и Ваше отсутствие очень чувствительно.
Теперь, поговорю об делах. Вы, вероятно, получили сентябрьскую книжку «Отеч<ественных> зап<исок>» без моей статьи: она была вырезана по просьбе м<инист>ра внутр<енних> дел 3. А так как приготовленная мною еще в Париже статья для октябрьской книжки была продолжением и разъяснением сентябрьского письма, то и ее я должен был похерить 4. Не знаю, какое впечатление произведет на публику это отсутствие моего присутствия, но знаю, что сентябрьское письмо ходит по рукам в списках с всевозможными комментариями (оно касалось известной «Дружины») и производит гораздо больше шума, нежели того заслуживает. Ибо, признаюсь откровенно, мне самому оно не нравилось. Скомкано и довольно скучно. Во всяком случае, отечество встретило меня не совсем гостеприимно и с первых же шагов (я узнал об этом в Луге) заставило съёжиться. Теперь выходит октябрьская книжка, и завтра истекает срок. Кажется, никаких препятствий не будет, хотя и несколько боялся за статью Иванюкова, который настоятельно просил Михайловского о ее помещении 5.
Теперь приступаю к главному. Я получил приглашение явиться к министру внутр<енних> дел и именно сейчас только от него приехал 6. Граф Игнатьев принял меня крайне любезно и объяснил, почему он признал невозможным пропустить 3-е письмо к тетеньке, так как оно возбудило бы столько неудовольствий, против которых и он ничего не мог бы сделать. Между прочим сказал, что он давал читать это письмо государю, и государь, не имея ничего по существу, тем не менее, согласился, что печатание письма было бы неуместно и возбудило бы много неудовольствий. Вообще я этим свиданием очень доволен, хотя и не ручаюсь, чтобы тут не участвовала дипломатия. Говорено было и об «Отеч<ественных> зап<исках>» вообще. Я первый начал, просил указать, в чем заключается социалистическое направление, в котором наш журнал обвиняется. Из слов министра я мог вывести одно заключение: что главная причина обвинений сидит в том, что подследственные политические беспрестанно ссылаются на статьи из «Отеч<ественных> записок». Я возразил на это, что усилия нашего журнала направлены к исследованию современного положения народного быта, и что ежели картины выходят неудовлетворительные, то ведь и правительство не находит их удовлетворительными, беспрерывно возбуждая вопросы о помощи народу. Не знаю, однако ж, насколько удовлетворило это объяснение.
Успенский удрал штуку. Так как он «Отеч<ественным> зап<искам>» должен и, стало быть, находится в необходимости хоть по частям да уплачивать, то он отослал 2 рассказа в «Русскую мысль» и получил оттуда наличные 7. А мне прислал какой-то клочок, и даже не пишет, когда будет продолжение 8. Так что мы относительно ноябрьской книжки находимся в большом затруднении: положительно нечего печатать. Разумеется, как-нибудь справимся. Златовратский — представьте себе — привез рассказ, где описывает девицу, поющую серенаду Шуберта 9. Черт знает что, одним словом. Хорошо, что Боборыкин для декабря в запасе есть 10.
Кстати: Успенский около Чудова в дер<евне> Сябринцы купил дом и 1 дес<ятину> земли за 1000 р. и вот ради этой 1000 р. и мечется как угорелый. Продал Гартье свою книжку 11 за 100 р. под вексель, за учет заплатил, да ездил в Петербург по этому делу12.
Прощайте, выздоравливайте. Крепко жму Вашу руку. Поклонитесь от меня и от жены многоуважаемой Екатерине Павловне. Жена благодарит Вас за память. При сем прилагаю три векселя. О получении их прошу Вас уведомить меня незамедлительно, но не по телеграфу, что совершенно лишнее. Оставим телеграф в распоряжении Успенского.
Весь Ваш
М. Салтыков.
Примечания
Печатается по подлиннику: ГБЛ, ф. 576, карт. 2, № 22.
Впервые опубликован отрывок: «Заветы», 1914, № 4, отд. II, стр. 30—31; полностью: Изд. 1933—1941, т. XIX, стр. 235—237.
1 «Лионский кредит» (название банка).
2 Упоминаемое письмо Елисеева неизвестно.
3 О третьем «письме» цикла «Письма к тетеньке» см. письмо 760, прим. 4.
4 Имеется в виду первоначальная редакция четвертого «письма» (см. письмо 779, прим. 5).
5 Опасения Салтыкова не оправдались. В докладе председателя С.-Петербургского цензурного комитета отмечено, что статья И. И. Иванюкова «Роль правительства, дворянства и литературы в крестьянской реформе» (ОЗ Серия филол. наук, вып. 33, 1957, стр. 128).
6 Копия приглашения Салтыкова к Игнатьеву хранится в ЦГИА, ф. 776, оп. 3, 1865 г., № 139, л. 330.
7 Посланные Г. И. Успенским в «Русскую мысль» «два рассказа» это — «Старики» (1881, № 11) и «Равнение «пододно» (1882, № 1).
8 Г. И. Успенский. Бог грехам терпит. Отрывки из памятной книжки. Опустошители (ОЗ
9 Н. Златовратский. На родине. Встречи и впечатления (ОЗ, 1881, №11).
10 П. Д. Боборыкин. Пристроился (ОЗ, 1881, № 12).
11
12