804. Г. З. ЕЛИСЕЕВУ
23 декабря 1881. Петербург
23 декабря.
Многоуважаемый Григорий Захарович.
Прежде всего поздравляю Вас с наступающим новым годом, сопровождая это поздравление всевозможными пожеланиями счастья и в особенности здоровья. Это последнее главное, а остальное все приложится само собою.
Извините, что долго не писал: отчасти, хлопотал по последней книжке журнала, но главным образом, по нездоровью. Две последние недели я был так необыкновенно болен, что из трех ночей две не спал. И теперь то же самое. Голова как в тумане, кашель с самым тяжелым отхаркиваньем, насморк и по временам лихорадочное состояние. Даже я, который привык к явлениям подобного рода, — и я впадаю в уныние. К счастию, что по журналу, с цензурной точки зрения, довольно покойно, а то просто бы смерть. Всякий выезд — несчастие, так что от всего приходится отказываться. Старость невеселая.
Посылаю Вам составленный Гаспером счет Вашим деньгам по декабрь включительно. Налицо Ваших денег 732 р. 39 к., которые и находятся у меня. Как с ними поступить? выслать ли Вам или обождать до сведения счетов по журналу за 1881 год, по которому, конечно, Вам придется еще сумма, и тогда уже вместе прислать? Счеты будут покончены в первых числах января, а быть может и раньше. Но я должен Вас предупредить (Вы, впрочем, и сами, конечно, знаете), что курс значительно упал с тех пор, как я послал Вам 3 тыс. рублей. Теперь на Ниццу не дадут больше 264 на три месяца, т. е. на 8 франков меньше. И вероятно, дело пойдет еще больше книзу до самой весны, как это обыкновенно бывает.
Нового у нас ничего нет. Жизнь приобрела скрытный и притом ужасно удручающий характер. Это, впрочем, и из газет достаточно видно. По-прежнему разглагольствуют Катков и
«Русь», да еще, говорят, Суворин. Последнего, впрочем, и Аксакова я не читаю, к Каткову же привык и не удивляюсь больше. По слухам, коронацию сперва назначили на апрель, а теперь отложили до сентября 1. Впрочем, и это только слух, а верного ничего нет. Процессы все при закрытых дверях происходят, а высылки продолжаются 2. На днях, сказывают, высылают сына Энгельгардта, мальчика 20 лет 3. О снисхождении нет и речи. Не те времена. Война так война. Суровое время мы переживаем.
Недели две тому назад являлся ко мне Семевский и между прочим передал, что Ваше здоровье лучше, чему я от души порадовался. Он же передал мне просьбу гр<афа> Лор<ис-> Мел<икова> относительно непропущенного письма к тетеньке 4, но я удовлетворить его не могу. Слышал, впрочем, будто кто-то ему послал, так что и Вы можете от него получить, если только дошедший до меня слух верен. А вместо того Вы передайте ему декабрьскую книжку, когда она Вам будет не нужна, ибо, по словам Семевского, он совсем не имеет русских книг и очень скучает.
Передайте, пожалуйста, от меня и от жены сердечный привет многоуважаемой Екатерине Павловне. Искренно поздравляем ее с новым годом.
До свидания. Крепко жму Вашу руку.
М. Салтыков.
На письме помета рукою Елисеева:
Примечания
Печатается по подлиннику: ГБЛ, ф. 576, карт. 2, № 22.
Впервые опубликован отрывок: «Заветы», 1914, № 4, отд. II, стр. 32; полностью: —1941, т. XIX, стр. 250—251, с неточностью в двух словах.
1 Коронация состоялась 15 мая 1883 г. в Москве.
2 Последним гласным политическим процессом в России был «Процесс 1 марта 1881 г.», происходивший в Особом присутствии Сената. См. также письмо 803, прим. 4.
3
4