840. И. С. ТУРГЕНЕВУ
9 июня 1882. Ораниенбаум
Ораниенбаум. 9 июня.
Многоуважаемый Иван Сергеевич.
Письмо Ваше несказанно обрадовало меня, послужив вещественным доказательством, что здоровье Ваше настолько поправилось, что Вы нашли возможным перебраться на летние квартиры и можете самолично писать 1. Известие о постигшей Вас болезни подействовало на меня поистине подавляющим образом, и я постоянно справлялся об Вас через Белоголового, который, однако ж, по-видимому, не совсем-то исправно посещал Вас, потому что одновременно с Вашим письмом получил я таковое же и от него, из которого усматриваю, что он не знает об Вашем переезде в Буживаль 2. Но довольно о болезни: будем надеяться, что все пойдет хорошо и Вы у нас побываете.
Я полагаю, что последние перемены произвели на Вас тоже угнетающее действие, как и на нас. Ужасно обидно это торжество Каткова. Представьте себе, он даже нимало не скрывает своей силы. За четыре дня до новых назначений, он уже писал к жиду Полякову (который дом его Лицею подарил), что Игнатьева не будет и чтоб он успокоил прочих жидов 3. Вот кто и по каким мотивам оказал<ся> защитником еврейства! 4 Долгое время молчал, мерзавец, но, очевидно, жиды приступили вплотную — и он заговорил. И знаете ли Вы, от кого мне это известно? от одного из знаменитых Георгиевских, креатур Катковских! Только и есть утешение, что эти гады друг друга охотно выдают и сами себя поедают.
Вообще впечатление очень унылое, хотя я, проживая вне Петербурга, совсем никого не вижу. Но есть и комического немало. Как известно, теперь у нас исправляет должность честного журналиста Андрей Краевский (о tempora, о mores!) 5, так вот я к нему на днях зашел понаведаться и, представьте, услышал такую предику: не то, дескать, жалко, что нас с Вами могут водворить — что мы! — Россию жалко — вот что! Согласитесь, что Андрей, жалеющий Россию, — явление в высшей степени курьезное! Я думал, что он в заключение все-таки прибавит: а впрочем, мне жаль ее..., но нет, не прибавил! Покачивается, сивый мерин, в качалке, и сокрушается! И видно, что даже совесть имеет чистую.
Удовольствия Вашего по поводу г-жи Шабельской не разделяю, и от переписки с этой г-жой уклоняюсь 6. Настоящая ее фамилия Мон<т>вид-Монвиж (по мужу) и Толочинова (по любовнику) и живет она в Киеве. Баба, по-видимому, нахальная, и все сбирается писать роман с вытравлением плода. Просила моего совета, но я отвечал довольно сухо, что по части вытравлений не специалист. Вообще, я не весьма стремлюсь навстречу, и этим, быть может, спасаюсь от панибратства. Пожалуй, что-нибудь такое узнаешь, что и в журнал пускать будет нельзя. «Парижский день» 7 — говно, и сама Виницкая далеко не оправдывает ожиданий. Тоже развязная дама, и надо быть очень осторожным с нею. Есть у нас ее повесть другая, и не знаю как поместить 8.
«Письма к тет<еньке>» закончил и, как оказывается теперь, совсем кстати. «Коленца» нового, как Вы выражаетесь (вероятно, со слов «Нового времени», которое так прилежно читаете), выкидывать не намерен 9, а возобновлю прерванную «Современную идиллию», ежели найду в себе достаточно бодрости, чтоб работать 10. Затем будущий год посвящу «Игрушечного дела людишкам» и этим «коленцем» закончу свою литературную проходимость 11.
Я живу на даче в Ораниенбауме и наезжаю в Петербург только раз в неделю. Дача, по-здешнему, хорошая: с порядочным парком, садом и дом большой. Плачу 1000 р. Но представьте себе, что дом этот целую зиму не топлен, и что все лето он будет «отходить» и «отойдет» к сентябрю, когда надо сбираться в Петербург. Я ни одного дня не чувствовал себя даже изрядно. Не думайте, чтоб я сам выбрал дачу, но все-таки приходится жить. Вообще, надо жить — в этом-то вся и загвоздка.
До свидания. Выздоравливайте скорее. Жму крепко Вашу руку.
М. Салтыков.
Анненкова видел и обедал в очень небольшой компании с ним.
Повесть «Полит<ическое> дело», о которой Вы спрашиваете, у меня на столе. Надо подождать, посмотреть, что будет. Теперь вряд ли удобно 12.
Примечания
Печатается по подлиннику: ИРЛИ,
Впервые опубликовано: Письма, стр. 224—227.
1 Имеется в виду письмо Тургенева к Салтыкову от 26 мая/7 июня 1882 г. (Тургенев. Письма, т. XIII, кн. 1, стр. 266).
2
3 О смещении Н. П. Игнатьева см. письмо 839, прим. 1.
4 Об отношении Салтыкова к еврейскому вопросу, а также характеристику демагогической политики Игнатьева см. в комментариях к статье «Июльское веяние» (наст. изд. т. 15, кн. II, стр. 355—361).
5 О времена, о нравы!
6 В это время в (1881, № 12; 1882, № 5) печатались «Наброски карандашом» А. С. Монтвид-Монвиж, которым Тургенев в письме к Салтыкову от 26 мая/7 июня 1882 г. дал восторженную характеристику: «Я в последнем № прочел «Наброски карандашом» Шабельской — и поздравляю Вас с приобретением сильного и свежего таланта, которому прошу передать мой сердечный привет» (Тургенев. Письма, т. XIII, кн. 1, стр. 266).
7 А. А. Виницкая. Парижский день (ОЗ,
8 Имеется в виду рассказ А. А. Виницкой «Ни дна, ни покрышки» (см, письмо 820, прим. 3).
9 Прочитав в Отеч. записках (1882, № 5) последнее письмо из цикла «Письма к тетеньке», Тургенев писал Салтыкову: «В Вашем «Письме к тетеньке» худо только одно, что оно последнее. Но Вы какое-нибудь другое коленце выкините» (т. XIII, кн. 1, стр. 266).
10 Продолжение «Современной идиллии» начало печататься с № 9 Отеч. записок за 1882 г.
11 ОЗ,
12 О повести И. Я. Павловского «Политическое дело» см. письмо 820, прим. 1.