<"ТАК ЭТО ВАШЕ РЕШИТЕЛЬНОЕ НАМЕРЕНИЕ...">
- Так это ваше решительное намерение, Семен Богданович?
- То есть... вот видите... разумеется, тут надобно еще подумать.
- А, подумать?.. ну, так это еще долго, а я полагал, что вы уж подумали!
- Да, я подумал... конечно, подумал, но... знаете ли... мысли-то... ведь это не что-нибудь другое их иногда ужасно как много бывает...
- Разумеется, разумеется; сперва одна, потом, смотришь, и другая... ужасно как много - и не сообразишь!
- Дело-то оно такое, Николай Иванович, что поневоле задумаешься над ним... ведь тут уж не я один... тут и она, и дети... нужно подумать об том, чтобы составить их счастие!
- Уж и дети! так у вас уж и дети, Семен Богданович! а вы еще говорите, что не подумали!.. ну, так как же вы с ними с детьми-то? хоть они, правда, только умственные, а все-таки дети, нельзя же оставить без призрения.
- Что ж тут смешного? конечно, будут дети.
для них, смотреть, как эти милые сердцу существа будут в глазах ваших расти... я полагаю, что это будут умные дети, не так ли? я думаю, что и вы немало на это рассчитываете? Ну, а жена ваша? будет выезжать в большой свет, будет давать балы?.. о, да это превесело! я надеюсь, что вы не забудете меня, своего старого товарища... Помните, как мы жили с вами в четвертом-то этаже; помните ли, ведь у нас была крошечная комнатка в одно окно, вид был прямо на помойную яму, прислуживала нам Мавра-чухонка... И вдруг обстоятельства переменяются, мы в пространной зале, вкушаем роскошную пищу, пьем... шампанское, сударь, пьем, да не только пьем, да еще рассуждаем, что хорошо и Клико... спору нет, что хорошо, но Редерер лучше; ей-богу, лучше, и чмокаем губами, и обещаемся вперед пить только Редерер, и лакей, слыша такие глубокомысленные рассуждения, тоже машинально чмокает, стоя за креслом, губами, да думает себе: не надуешь! продувная бестия! во всю тонкость вошли! А пусть его думает! бог с ним! на то он и лакей, чтобы чмокать губами и рассуждать... про себя. И вот после обеда, закуривши сигары, для сварения пищи, мы размышляем о прежней жизни... Экая была, право, скверная жизнь, и как могли мы сносить ее, и как можно таким порядочным людям и с такими деликатными органами, как у нас, жить подобным образом?.. Но мы сделались оптимистами! мы этак иногда даже довольно ловко подшучиваем над прошедшим, и изредка уж поговариваем а что, ведь, право, хорошее было время! оно конечно, холодно и голодно иногда бывало, да и ведь и то сказать: лишение только и делает ощутительным наслаждение! И то правда! во всем есть своя польза, восклицаем мы со вздохом. И вот мы этак покуриваем с вами сигарочку, а между тем Мавра... ах, черт возьми! да, кажется, мы еще в четвертом этаже и не в пространной комнате... Уж вы извините меня, Семен Богданович, ваша прозорливость, ваши попечения об детях сделали и меня предусмотрительным...
- Вы все сказали, Николай Иванович?
- Да, легкий очерк... о детях, разумеется, я не упомянул, да ведь вы, я думаю, сами об них подумали... А что?
- Да так; я уж решился.
- На что же вы решились?
- Ирландец, совершенный ирландец! та же пагубная непредусмотрительность, то же бедственное положение!
- Я женюсь, потому что хочу составить ее счастие, потому что пора перестать наконец думать о себе, только о себе, нужно когда-нибудь опомниться, нужно сказать себе, что есть в мире существа, которые гибнут без опоры, без участия, что нужно положить предел всему этому... Я много размышлял, много думал об этом, Николай Иванович, и наконец решился... Долгое время жил я, как бесполезный трутень, только в тягость другим; надобно же когда-нибудь проснуться, надобно действовать...
- А мне так кажется, что вы все-таки еще спите, и спите больше, чем когда-нибудь. Знаете ли, ведь это очень дурная привычка раздавать таким образом всякое дрянное дело, которое само по себе, право, выеденного яйца не стоит... ведь это буря в стакане воды, это - мыльный пузырь, Семен Богданович! как же вы-то об этом не подумали? Скажите, пожалуйста, где эти существа, которые гибнут без опоры? Кто просит вашей помощи, кто вопиет о вашем участии? не сами ли вы это для собственной своей потехи выдумали?.. Пожалуйста, размыслите об этом и не увлекайтесь! И притом, что это за слова: пора наконец проснуться, пора действовать! Я вам говорю, что вы ирландец, и она ирландка: ну, что же вы сделаете? Пора проснуться! конечно, пора, да ведь вы и не заметили, может быть, что заснули еще крепче прежнего.
Николай Иванович умолк, Семен Богданович не отвечал, вероятно, в том уважении, что сам чувствовал, что несколько зарапортовался, упомянув о существах, которые гибнут без опоры и без участия.
- Как, о себе?.. что вы под этим понимаете?
- То-то вот и есть: не имеете даже понятия о том, что значит думать о себе! Думать о себе - значит обсудить положительно, принесет ли вам известное действие пользу и какую именно, какие от этого будут для вас результаты во всех отношениях... и главное, не обманывать себя... Сделали ли вы все это?..
<"ТАК ЭТО ВАШЕ РЕШИТЕЛЬНОЕ НАМЕРЕНИЕ...">
При жизни Салтыкова не публиковалось. Впервые напечатано в газете "Русские ведомости", 1914, 27 апреля, No 97, стр. 5.
Автограф (черновой) хранится в Пушкинском доме. Рукопись не озаглавлена и не датирована.
В настоящем издании воспроизводится по тексту рукописи.
"Противоречия". В напечатанном тексте этой повести находим приведенное в наброске рассуждение о контрасте между богатством воображения и жизнью в комнате с видом "прямо на помойную яму" и характеристику лакеев, "чмокающих губами и рассуждающих, про себя". Возможно, набросок является фрагментом неизвестной нам в полном виде первоначальной редакции "Противоречий". В таком случае он должен быть датирован 1847 годом. Эта дата подтверждается содержащимися в тексте параллелями между предстоящими горестями бедняка, который отваживается иметь семью, и бедствиями Ирландии. С начала 1847 года "ирландский вопрос", в частности, вопрос о быстром росте ирландского народонаселения, оживленно обсуждали в русской журналистике в связи с выходом в свет двухтомной монографии Густава де Бомона ("De l'Irlande sociale, politique et religieuse", Paris, 1846). Так, в февральском номере "Отечественные записок" за 1847 год была помещена вторая статья В. Л. Милютина из цикла "Пролетарии и пауперизм в Англии и во Франции", почти целиком посвященная Ирландии. В мартовском и апрельском номерах того же журнала на "страшное положение рабочего класса в Ирландии" указывал В. Майков [В. Н. Майков, Сочинения, т. I, стр. 125, т. 2, стр. 310]. О "бедности ирландского народа" говорилось и в третьем номере "Современника" (см. "Современные заметки", стр. 50-55).
Набросок интересен также тем, что в нем появляется "предусмотрительный" Николай Иванович, рекомендующий другу вначале "обсудить положительно, принесет ли вам известное действие пользу, и какую именно". Этот образ был развит Салтыковым в повести "Брусин".
Стр. 366. ... - марки шампанских вин.