Поиск по творчеству и критике
Cлово "ALEXANDRE"
Входимость: 1. Размер: 77кб.
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 77кб.
Часть текста: и сам не знаю. Будет ли при этой конституции казначей? — мелькало у меня в голове. Коли будет — ну, тогда, конечно... Ах, хорошо бы этакую должность заполучить! Образ казначея при конституции минут с десять неясно, словно изморозь, кружился перед моими глазами и так приятно на меня действовал, что я даже потянулся. Вот при уложении о наказаниях нет казначея — оттого, может быть, оно и дано нам. А, впрочем, конституция... ведь это и есть уложение... а мы-то тоскуем! Я человек культуры, потому что служил в кавалерии. И еще потому, что заказываю платья у Шармера и обедаю по субботам в Английском клубе. Там всё культурные люди обедают. Нынче в Английском клубе, впрочем, всё чиновники преобладают. Длинные, сухие, прожженные. Шепчутся друг с другом, секреты из высших сфер сообщают, судьбы какие-то решают, словом сказать, даже за обедом себя прилично вести не умеют. А на роже так и написано: чего изволите? Того гляди, скажешь ему: а принеси, братец, бутылочку... Смотришь, ан у него звезда сбоку. Настоящих культурных людей, утробистых, совсем ...
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Часть текста: вдруг, словно озаренный, начинает укладываться... "Вы в Петербург едете?" - "В Петербург!" - этим все сказано. Как будто Петербург сам собою, одним своим именем, своими улицами, туманом и слякотью должен что-то разрешить, на что-то пролить свет. Что разрешить? на что пролить свет? - этого ни один провинциал никогда не пробует себе уяснить, а просто-напросто, с бессознательною уверенностью твердит себе: вот ужо, съезжу в Петербург, и тогда... Что тогда? Как бы то ни было, вопрос: зачем я еду в Петербург? возник для меня совершенно неожиданно, возник спустя несколько минут после того, как я уселся в вагоне Николаевской железной дороги. В этом вагоне сидела губерния, сидело все то, от чего я бежал, от лицезрения чего стремился отдохнуть. Тут были: и Петр Иваныч, и Тертий Семеныч, и сам представитель "высшего в империи сословия", Александр Прокофьич (он же "Прокоп Ляпунов") с супругой, на лице которой читается только одна мысль: "Alexandre! у тебя опять галстух набок съехал!" Это была ужаснейшая для меня минута. Все они были налицо с своими жирными затылками, с своими клинообразными кадыками, в фуражках с красными околышами и с кокардой над козырьком. Все притворялись, что у них есть нечто в кармане, и ни один даже не пытался притвориться, что у него есть нечто в голове. По-видимому, это последнее обстоятельство для них самих составляло дело решенное, потому что смотреть на мир такими осовелыми глазами, какими смотрели они, могут только люди или совершенно эманципированные от давления мысли, или люди совсем наглые. А так как моих спутников нельзя же назвать вполне наглыми людьми, то очевидно, что они принадлежат к числу вполне свободных. На меня эти красные околыши произвели какое-то...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Письмо Урусову А.И. 4/16 сентября 1881. Париж 770. А. И. УРУСОВУ 4/16 сентября 1881. Париж Многоуважаемый князь. Я два дня сряду приходил к Вам, но без карточки. Вчера Вам ходили даже докладывать (это было около 11 1 / 2 часов), но, вероятно, Вы предположили, что пришел какой-нибудь рефюжье 1 . Если Вы свободны в воскресенье вечером, то возьмите билеты в fauteuils d’orchestre 2 в «La biche au bois» (th. Porte St. Martin) и уведомьте меня. Надо взять билеты завтра. Ближе 4-го ряда не берите. Location 3 в 5 часов запирается. Я все еще болен и с трудом хожу. Но будет же конец этому. Весь Ваш М. Салтыков. 16 сентября . Ежели сами не поедете, то и для меня не берите билета. Ибо похабство — это такая вещь, которая требует обмена мыслей. На конверте: En ville. Rue Castiglione 7 — 9. Hotel Dominici. M-r le prince Alexandre Ouroussoff. Примечания Печатается по подлиннику: ГБЛ , ф. 311, карт. 16, № 42. Впервые опубликовано: «Князь Александр Иванович Урусов», т. II и III. М., 1907, стр. 465. 1 Эмигрант. 2 Кресла партера. 3 Предварительная продажа билетов.
Входимость: 1. Размер: 52кб.
Часть текста: никто никому не отвечает... Даже лица так называемого «постороннего ведомства» увлекаются общей тревогой и тоже начинают говорить о мостах, о попах и об изготовлении нижнего белья. Редактор местных ведомостей выскреб целую статью под названием «Сеятели и деятели», в которой выразил твердую уверенность, что вопрос о снабжении местной больницы новыми и хорошо вылуженными медными рукомойниками получит наконец надлежащее разрешение. Полицеймейстер, который сначала ожидал невесть какого волнения и даже мечтал о том, как он, во главе пожарных, ворвется, рассеет и расточит, теперь этот самый полицеймейстер, узнавши, что дело идет о рукомойниках, охотно пристает к диспутирующим и говорит: «Гм... да... рукомойники... хвалю!» Председатели, заседатели, заведующие отдельными частями, управляющие — все открыто выражают удивление: как это им никогда даже в голову не зашло рассмотреть вопрос о нижнем белье как в его сущности, так и в отношении к тем последствиям, которые из сего проистечь должны. Словом, нет того живого дыхания, которое не принимало бы живейшего участия, не оказывало бы содействия, не удивлялось, не хвалило... Представьте себе, что вы приглашены на раут, на один из тех раутов, где еще вчера вы были уверены встретить столь известную картину нашего провинциального гостеприимства: столы, покрытые зеленым сукном, и те интимного свойства разговоры, которые в особенности веселят сердца дам. Что сделалось с этим раутом? Где глубокомысленные споры о короле сам-друг и о короле сам-третей, где веселый смех, раздававшийся во всех углах, где интимные разговоры? — А у нас сегодня «комиссию» выбрали! — говорит полицеймейстеру молоденькая дамочка и вдруг задумывается, как будто нечто ущемило ее ничем дотоле не тревожившееся сердечко. Полицеймейстер вздрагивает, ибо все еще опасается волнения. — Комиссию-с,...