Поиск по творчеству и критике
Cлово "BABETTE"
Входимость: 4. Размер: 42кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 42кб.
Часть текста: слава богу! В первой половине августа прибыл ко мне другой племянник, Саша Ненарочный, молодой человек лет восемнадцати. Приехал, шаркнул ножкой и бросился отыскивать «дяденькину ручку». Но так как я решился скорее вступить врукопашную, нежели довести родственные излияния до такой восторженности, то Саша кончил тем, что влепил мне безе в самые уста. Затем сейчас же принес две банки варенья и извинился, что не принес отварных рыжиков: маменька после пришлет. Саша устранил угнетавшее меня одиночество — уж это одно было заслугой с его стороны. Я вообще бываю доволен, когда в минуты уныния меня посещают родственники. В счастии я ими не особенно дорожу, но в несчастии — не нарадуюсь. Даже если кадет-племянник из провинции «погостить» приедет — и тот словно рублем подарит. С приездом его и в квартире делается как-то люднее, и шорохов таинственных слышится меньше, и свойственный одиночеству заговорщический характер несомненно смягчается. Словом сказать, вся квартира, в полном своем составе, внушает более доверия... Но прежде, нежели продолжать, расскажу...
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: 1 Тогда принц Наполеон был еще жив и воевал. ( Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина .) 2 До свидания и не поминайте лихом. 3 Братец. -------------- Да, это была Nathalie. Все та же маленькая, с тем же вопрошающим и как бы изумленным личиком, с теми же порывистыми, почти необъяснимыми телодвижениями. Та же, да не та. Что же, однако, случилось с нею? Точно кто-нибудь, проходя мимо этой еще не так давно тому назад свеженарисованной картинки, неосторожно задел рукавом и слегка затушевал мягкие очертания. — Nathalie! голубушка моя! Ну, разумеется... разумеется, это ты! — воскликнул я в умилении, — но ка́к ты могла подумать, что подурнела! Подурнела... ты! Две новые слезки блеснули в крошечных глазках, но это были уж слезки радости. — Не только не подурнела, — продолжал я, — но даже удивительно как похорошела! Пополнела, выражение какое-то приобрела... Ах, милая, милая! наконец! Она жадно вслушивалась в мои похвалы и, вся переполненная счастием, крепко сжимала мою руку. — А помнишь, cousin, как мы однажды заблудились в саду, в куртине? Какой ты был тогда... дурной! — вдруг совсем неожиданно вспомнила она и — о, неисповедимые глубины женского сердца! — кажется, даже застыдилась. Это произошло ровно тридцать два года тому назад. Ей было с небольшим пятнадцать лет (почти невеста), мне — двадцать три года. В то время я был ужаснейший сорвиголова — просто, как говорится, ничего святого. Увижу хорошенькую дамочку или девочку и сейчас же чувствую, как все внутри у меня поет: rien n’est sacré pour un sapeurrrrre! 1 Я помню, я гостил у tante Babette 2 (так звали Наташину maman, тоже куколку); однажды, гуляя с Наташей по дорожкам сада, мы бегали, перегоняли друг друга и, бегая и перегоняясь, все...