Поиск по творчеству и критике
Cлово "CARTE"
Входимость: 2. Размер: 83кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 87кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 83кб.
Часть текста: нюхает, смотрит, слушает, глотает. С лихорадочною страстностью переезжает он с места на место, всходит на горы и сходит с оных, бродит по деревням, удивляется свежести горного воздуха и дешевизне табльдотов, не морщась пьет местное вино, вступает в собеседования с кельнерами и хаускнехтами и наконец, с наступлением ночи, падает в постель (снабженную, впрочем, дерюгой вместо белья и какими-то кисельными комками вместо подушек), измученный беготней и массой полученных впечатлений. Сегодня он едет во Франкфурт и восклицает: вот место рождения Гете! а завтра, в Страсбурге, возвещает: вот, брат, так колокольня! Сегодня, в Интерлакене, не сводит глаз с Юнгфрау, а завтра любуется люцернским раненым львом с надписью: Helvetiorum virtuti ас fidei [Доблести и верности швейцарцев], каковую надпись, в шутливом русском тоне, переводит: "Любезно-верным швейцарцам, спасавшим в 1790 году, за поденную плату, французское престол-отечество" 1 . Не успев познать самого себя - так как насчет этого в России строго, - он очень доволен, что никто ему не препятствует познавать других. Поэтому нет ничего мудреного, что,...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: place de la Madeleine, 31 (comme l’an passé), vous me feriez un véritable plaisir. On me trouve tous les jours entre 3 et 8 heures. Veuillez agréer l’assurance de mes sincères amitiés. M. Soltikoff . Париж, 7 августа . Перевод: Милостивый государь и дорогой сотрудник. Я только что приехал в Париж. Вчера утром был у Вас, но дверь оказалась запертой, и мне не удалось даже оставить свою карточку у привратника, потому что его не было на месте. Мне очень хотелось бы повидаться с Вами, и если бы Вы смогли прийти на площадь Мадлены, 31 (как в прошлом году), Вы доставили бы мне истинное удовольствие. Меня можно застать дома ежедневно между тремя и восьмью. Благоволите принять уверения в моей искренней преданности. М. Салтыков . Примечания Печатается по фотокопии с подлинника, хранящегося в Bibliothèque historique de la Ville de Paris. Впервые опубликовано с датой «7 августа 1881 г.»: Kura Sanine. «Les Annales de la patrie et la diffusion de la pensée francaise en Russie (1868—1884)». Paris, 1955, pp. 118. Дата «le 7 août» стоит в подлиннике. Но она неверна и является результатом ошибки Салтыкова в переводе календаря старого стиля, по которому он вел из-за границы свою русскую корреспонденцию, на новый, при обращении к французу....
Входимость: 1. Размер: 87кб.
Часть текста: "Грачи" В ТРАКТИРЕ «ГРАЧИ» КОМНАТА ПЕРВАЯ В седьмом часу вечера в трактире «Грачи» собрались три статских советника. Первый, Емельян Иваныч Пугачев, служил в департаменте Пересмотров и Преуспеяний; второй, Порфирий Семеныч Вожделенский — в департаменте Препон, и, наконец, третий, Антон Юстович Жюстмильё (сын учителя французской грамматики, принявшего русское подданство) — в департаменте Оговорок. Все трое были начальники отделений, имели соответствующие знаки отличия и пользовались, каждый по своему ведомству, доверием начальства. Ежедневно они собирались в «Грачах» в тот час, когда обыкновенно кончаются в департаментах занятия. Ели рубленый обед и приятельски беседовали. Они были друзья, хотя в характерах, в образе мыслей и даже в предметах их служебных занятий существовало довольно резкое несходство. Пугачев был сангвиник, постоянно волновавшийся и вместе с своим департаментом всех звавший вперед. Даже в трактире он бесстрашно восклицал: «Свету! свету больше! вот в чем наше спасение!» — и не раз имел вследствие этого неприятные объяснения, из которых, впрочем, легко выпутывался благодаря заступничеству непосредственного начальства. Вожделенский был флегматик и консерватор, который на всякое преуспеяние смотрел как на «опасную игру» и вместо всяких «пересмотров» предлагал одобренные вековым опытом «ежовые рукавицы». «Право, с нас и этого предовольно!» — высказывал он громко и развивал свою программу так резонно, что даже буфетчик за стойкой умилялся. Что касается до Жюстмильё, то он не был ни сангвиник, ни флегматик, не требовал ни света, ни ежовых рукавиц, а вместе с своим департаментом надеялся, что со временем все разъяснится. А когда все разъяснится, тогда и у начальства руки будут развязаны. Но при собеседованиях эти разногласия легко улаживались. Есть почва, на которой сходятся все статские советники вообще и на которой не было резона не сходиться и нашим статским советникам. Это — почва взаимного признания....