Поиск по творчеству и критике
Cлово "ALTER"
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Часть текста: образец средневекового жанра exemplia ), "миниатюры в жанре "моралите"" [Макашин 1989: 368], "разговор" и даже "ни-то сказка, ни-то быль". Таким образом, само понятие "сказки" у Щедрина нарочито размывается: это не "вымышленный рассказ, небывалая и даже вовсе несбыточная повесть, сказание" (Даль). По сути, единственным критерием "жанровости" оказывается включение текста в цикл: "Путем-дорогою" или "Праздный разговор", будь они напечатаны в другой книге Щедрина, никогда не привлекли бы внимание исследователей литературной сказки XIX века. Очевидно, что они связаны с другими сказками отнюдь не по формальным признакам. [90] - На правах приложений существуют несколько непристойных сказок, чья нецензурность не уменьшилась и в советское время ("Архиерейский насморк" и др.). Проблема целостности "Сказок" усложнена тем, что при жизни Щедрина цикл ни разу не был опубликован в полном составе с соблюдением авторской композиции (современные издания содержат не вполне удовлетворительную ее реконструкцию; см. об этом: [XVI.1: 445-446; Бушмин 1976: 84-87]). Кроме того, замысел "Сказок" - так же, как ИОГ и ГГ , - изменялся в процессе их создания. В 1869 г. Щедрин задумал цикл "Для детей", сложный по жанровому составу: в него, помимо первых сказок ("Повесть о том, как один мужик...", "Пропала совесть", "Дикий помещик"), входили также...
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Часть текста: такой сомнительный материал? Да и сама формальная обстановка современной жизни так уж сложилась, что волей-неволей приходится оставить старую закваску. — Что касается до того, что мы не имеем смелости открыто обнаруживать живущую в нас старую закваску, то это обязывает нас совсем не к тому, чтобы расстаться с нею, а только к тому, чтобы действовать исподтишка. Поэтому для своего прикрытия мы выдумали целую бессодержательную фразеологию; мы изобретаем каждый день новые обстановки, в которых новое представляют, собственно, только формы; одним словом, потихоньку блудим и пакостим в руку старине. И ежели все это, взятое вместе, действительно представляет очень сомнительный жизненный материал, то усилия, которые мы употребляем для ограждения его от погибели, все-таки доказывают, что он нам дорог, несмотря на свою негодность. А что касается до влияния формальной обстановки современной жизни, то само собой разумеется, что я не полезу в уездный суд с просьбой, коль скоро знаю, что уездные суды упразднены. Это так, это влияние я признаю. — Послушай! ведь это у тебя уж привычка такая — все в странном свете представлять. Не одни уездные суды, а кой-что и другое. И даже не кой-что, а очень многое. Разумеется, старики, вот как мы с тобой... — Да я об стариках-то, собственно, и говорю, потому что покуда они одни и стоят на виду. Что будет с подрастающим поколением, как будет оно действовать и какие чувства проявлять — этого я не знаю, хотя приблизительно и могу догадываться, что оно будет лучше, да и ему будет лучше. Я говорю о деятелях минуты — кто эти деятели? Ведь это, брат, мы с тобой, мы, пропитанные насквозь преданиями крепостного права, мы, для которых упразднение старых судов, например, означает только, что отныне до такой-то суммы человек мировому судье подсуден, а свыше этой суммы — окружному суду. — Нет, с этим я положительно согласиться не могу. Не говоря уже о том, что, кроме нас и наших сверстников, в числе современных деятелей...
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Часть текста: куда-то, то опять вынырнет. Пока другие корпят за работой в канцеляриях и конторах, он собирает материалы для ходячей газеты, которая, в его лице, появляется в определенные часы дня на Невском и бесплатно сообщает новости дня. Бодрецов - перипатетик по природе. Правда, что он на улицах останавливается беспрестанно, но на четверть, на полминуты, не больше. Залучить его на более продолжительное время - большая редкость. Не успевши высказать всего запаса новостей встреченному знакомому, он спешит дальше, чтобы поймать другого знакомого; которого завидел издалека, и на ходу уже усматривает третьего знакомца, с которым тоже нужно поделиться. Все интересуются Афанасьем Аркадьичем: все знают, что у него имеется в запасе что-нибудь свеженькое. Газеты лгут, в салонах лгут, а знать, что на белом свете делается, хочется. И Афанасий Аркадьич лжет, но он лжет днем раньше, нежели другие, и в этом его преимущество. В мире сумерек, где не существует ни одного состоятельного шага, где всякая последующая минута опровергает предыдущую, очень лестно поймать "первую" ложь и похвастаться перед знакомым: "А знаете ли, кто назначается... да нет, вы не поверите..." Но все верят. Некто X. делается на несколько часов предметом толков и разговоров. Афанасий Аркадьич одному сказал просто: "туда-то назначается X."; другому прибавил, что X. принял назначение на таких-то условиях, третьему - что X. уже изложил свой план действий; и т.д. На другой день все эти перемены, перемещения, условия и планы появляются, в виде слухов, в газетах. На третий день оказывается, что X. никуда не назначается, a Z. остается по-прежнему, на месте. Z., узнавши, что ему грозит опасность, отправился к графине Y., заключил с нею союз; графиня, с своей стороны... Таким образом все объясняется. Никому не приходит в голову назвать Бодрецова лжецом; напротив, большинство думает: "А ведь и в самом...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: возвратить им утраченное?" - задавал вопрос Салтыков в статье "Современные призраки", написанной еще в 1863 году. Статья эта, как и ряд других произведений, свидетельствует, что круг идей, воплощенных в "Благонамеренных речах", волновал Салтыкова давно. Волновал он писателя и позже. Подтверждение тому - известное письмо его к Е. И. Утину от 2 января 1881 года. Оно написано по поводу трактовки последним цикла "Круглый год" и отношения Салтыкова к "идеалам", но имеет непосредственное отношение и к "Благонамеренным речам", является своего рода авторским комментарием к ним. "Мне кажется, что писатель, имеющий в виду не одни интересы минуты, не обязывается выставлять иных идеалов, кроме тех, которые исстари волнуют человечество, - писал Салтыков Утину. - А именно: свобода, равноправность и справедливость <...> Ведь семья, собственность, государство - тоже были в свое время идеалами, однако ж они, видимо, исчерпываются. Устраиваться в этих подробностях, отстаивать одни и разрушать другие - дело публицистов. Читая роман Чернышевского "Что делать?", я пришел к заключению, что ошибка его заключалась именно в том, что он чересчур задался практическими идеалами. Кто знает, будет ли оно так! И можно ли назвать указываемые в романе формы жизни окончательными? Ведь и Фурье был великий мыслитель, а вся прикладная часть его теории оказывается более или менее несостоятельною, и остаются только неумирающие общие положения. Это дало мне повод задаться более скромною миссией, а именно: спасти идеал свободного исследования как неотъемлемого права всякого человека и обратиться к тем современным "основам", во имя которых эта свобода исследования попирается. По мере сил моих и в размерах цензурного произвола это и сделано мною в "Благонамеренных речах". Несколькими строками ниже Салтыков уточнил, что он...