• Приглашаем посетить наш сайт
    Чулков (chulkov.lit-info.ru)
  • Поиск по творчеству и критике
    Cлово "DEI"


    А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
    0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Z
    Поиск  
    1. Гиена
    Входимость: 2. Размер: 10кб.
    2. Тюнькин К. И.: Салтыков-Щедрин. Глава 9. Часть 1.
    Входимость: 1. Размер: 35кб.
    3. Письмо Боровиковскому А.Л. 4 мая 1883. Петербург
    Входимость: 1. Размер: 6кб.
    4. Недоконченные беседы. Глава VII
    Входимость: 1. Размер: 35кб.

    Примерный текст на первых найденных страницах

    1. Гиена
    Входимость: 2. Размер: 10кб.
    Часть текста: умильные глаза бывают, когда они соберутся, ad majorem Dei gloriam [к вящей славе божией (лат.) ], в совести у пасомого пошарить. Или вот у чиновников, которым доверено, под величайшим секретом, праздничные наградные списки набело переписать, и они, чтобы всех обнадежить и, в то же время, государственную тайну соблюсти, начинают всем одинаково улыбаться. Кто бы подумал, что это изображение принадлежит одной из тех гиен, о которых с древних времен сложилась такая нехорошая репутация?! Древние видели в гиене нечто сверхъестественное и приписывали ей силу волшебных чар. Этот взгляд на гиену, в значительной мере, господствует и поныне между аборигенами тех стран, где привитают эти животные. Судя по рассказам Брэма, местные арабы верят, что человек сходит с ума от употребления мозга гиены и что колдуны пользуются этим, чтобы вредить ненавистным им людям. Мало того: арабы убеждены, что гиены не что иное, как замаскированные волшебники, которые днем являются в виде людей, а ночью принимают образ зверя, на погибель праведных душ. Очевидно, россказни эти столь же мало правдоподобны, как и та басня, которую я слышал от одной купчихи в Замоскворечье: "Знаю-де я гиену, которая днем в человеческом виде дорогих гостей принимает, а чуть смеркнется, берется за перо и начинает - в гиенском образе -...
    2. Тюнькин К. И.: Салтыков-Щедрин. Глава 9. Часть 1.
    Входимость: 1. Размер: 35кб.
    Часть текста: рассеяны, и я с великим трудом устраиваюсь. Прибавьте при этом неизлечимую болезнь и старческий упадок сил, и Вы получите понятие о моем каторжном существовании. А вдобавок и цензура терзает: из февральской книжки вынула мои сказки". Невзгоды начались уже давно: его путь сатирика и пути руководимого им журнала никогда не были усыпаны розами. Но прошедший, 1883 год после объявления "Отечественным запискам" второго предостережения был поистине ужасен: дамоклов меч цензуры висел на волоске, и малейшей неосторожности было достаточно, чтобы оборвать этот спасительный волосок. А он, сатирик божьей милостью, не хотел и не умел быть осторожным. Весь этот год его не оставляло предчувствие беды, предчувствие надвигающейся катастрофы; и в то же время понимал он, что подведение жизненных итогов неизбежно. Симптомы грозной болезни все учащались. "Что касается до меня, - писал 20 января Михайловскому, - то со мной делается нечто странное. Кашель меньше, а слабость ужасная. Шатает. Вообще, доживаю свой век. Вчера был Боткин: молоко приказал пить, а я терпеть его не могу. И еще говорит: меньше курите, а я люблю курить. Как умный человек, он, однако ж, не прибавил: меньше волнуйтесь. Впрочем, я уж и не волнуюсь, а просто до крайности все опостылело. Работать охоты нет". Нестерпимо, нестерпимо болен... силы угасают... Да к тому же беспрестанно болеют жена и дети. "Для меня нынешний год вполне черный" - это было написано в мае 1883-го. "Нас одолела глупость, и она теперь до того сгустилась в воздухе, что хоть топор повесь". Глупость, галиматья, сумбур... Жить становится поистине жутко, невыносимо... (Вот хоть бы недавно деятели Петербургской городской думы и либеральные литераторы, и среди них вездесущий около-писатель Андрей Александрович Краевский, вздумали чествовать немецкого романиста Шпильгагена - а все для того, чтобы свою глупо-либеральную "оппозиционность" заявить - истратили уйму денег, и это в ...
    3. Письмо Боровиковскому А.Л. 4 мая 1883. Петербург
    Входимость: 1. Размер: 6кб.
    Часть текста: мая. Многоуважаемый Александр Львович. Изумительнейший Вы человек — ни одной строки не шлете на письма. И ни одного стиха. А я между тем в таком положении, что не приведи бог. В конце апреля Костя целую неделю пролежал, думали, что дифтерит, а с 1-го мая лежит жена уже настоящим образом в дифтерите. Хотела 7-го числа за границу с Лихачевой ехать, а вышло так, что нужно на неопределенное время отложить, да и то ежели все будет благополучно. Я хожу точно во сне и каждоминутно опасаюсь за детей. Да и об себе подумываю, потому что так у меня погано жизнь устроилась, что умри я и жена — детей хоть на улицу выгоняй. Родные или воры (мои) или полоумные (женины), а знакомые только умеют себя по голым ляжкам ладонями хлопать. Костя уже гимназист — выдержал во 2-й класс; Лиза тоже выдержала во 2-й класс, в гимназию Оболенской. Вероятно, в случае нашей смерти, участок возьмет их на свое попечение, или раздадут на воспитание генералам, благо останется при них капитал. С тех пор как жена заболела, я — один. Какое это жестокое свойство человеческой природы подчиняться панике! Оно способно родить ненависть к человечеству, ненависть тем более горькую, что, в сущности, сам сознаешь несправедливость ее. Следовательно, и ненависть к самому себе. Я этот сюжет когда-нибудь разработаю. Я нынче все сказки пишу. Три хотел было в февральской книжке поместить, и даже напечатал, но вырезал. Так вот одну из сказок этому предмету посвящу 1 . В майской книжке будет окончание «Соврем<енной> идиллии», которую я кой-как скомкал, лишь бы кончить. А затем, кажется, забастую. Нельзя мне писать: подло. И сколько ругательств на меня из охранительного лагеря сыплется!...
    4. Недоконченные беседы. Глава VII
    Входимость: 1. Размер: 35кб.
    Часть текста: но нынче пожелания выражались как-то настойчивее и убежденнее, так что можно было догадываться, что поздравляющие понимают, с чем поздравляют друг друга. С первого же дня газеты предприняли ревизию старого года. Рассматривают его во всех смыслах и очень хвалят. Многое уже выполнено, а остальное — не замедлит. Во всяком случае, и того, что сделано, уже достаточно, чтобы считать почву будущего подготовленною. Все процвело и преуспело, кроме литературы, которой прошлый год принес одни утраты. И таковы эти утраты, что даже недавний юбилей российской Академии 1 не заставил об них позабыть. Надо сказать правду: тон общественного мнения за последние годы изменился к лучшему. Вместо прежних колебаний — солидность, вместо витания в эмпиреях — стремление к «настоящему» делу и уверенность обрести его. Встречаются множества людей, которые еще недавно легкомысленно восклицали: «sursum corda!» 2 и которые теперь, видимо, озабочены тем, чтобы их недавние возгласы были преданы забвению. И надо думать, что усилия их увенчаются успехом, потому что у нас насчет возгласов просто: сотрясение воздуха — и -------------- 1 Замечательно, что редакции русских журналов не были на это торжество приглашены. ( Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина .) 2 «Горѐ имеем сердца!» -------------- больше ничего. Имеющий уши их слышит и сейчас же забывает, а не имеющий ушей хоть всю литургию верных пропой — он все равно ничего не услышит. Резонность и солидность — вот лозунг настоящего. Это, вероятно, и при поздравлениях с Новым годом имелось в виду. Sursum corda! что это такое? зачем? по какому случаю? разве где-нибудь горит? То ли дело: ...