Поиск по творчеству и критике
Cлово "TIER"
Входимость: 1. Размер: 65кб.
Входимость: 1. Размер: 155кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 65кб.
Часть текста: служащий поручик, другой зять его. Отставной генерал Андрей Николаич Лобастов, 60 л<ет>, друг старого Размахнина, происхождением из сдаточных. Майор Станислав Фаддеич Понжперховский, 40 лет. Иван Петрович Доброзраков, отставной штаб-лекарь, 55 лет. Леонид Сергеич Разбитной, чиновник особых поручений при губернаторе, молодой человек. Отставной подпоручик Живновский, 50 лет. Анна Петровна Живоедова, 40 лет, сирота, из благородных, живущая в доме Размахнина в качестве экономки. Финагей Прохоров Баев, пестун старого Размахнина, старик, не помнящий своих лет. Лакеи и служанка. Действие происходит в губернском городе Крутогорске. СЦЕНА I Театр представляет довольно обширную гостиную в доме старого Размахнина. В середине комнаты и направо от зрителя двери; налево два окна. В глубине сцены по обеим сторонам дверей диваны с стоящими передними круглыми столами; между окон большое зеркало; по стенам и по бокам диванов расставлены кресла и стулья; вообще убранство комнат свидетельствует, что хозяин дома человек богатый; на столах и на стене много бронзы. Утро. При открытии занавеса на стенных часах бьет девять. Анна Петровна Живоедова сидит на кресле у окна, ближайшего к глубине сцены. Одета в распашной капот, довольно грязный, но набелена и нарумянена. Живоедова роста видного и корпусом плотная. Через несколько времени входит из средней двери Баев, старик, поросший мохом и согнутый. Одет в синий кафтан, в руках держит березовый сук,...
Входимость: 1. Размер: 155кб.
Часть текста: жизни врывается несомненно чуждый элемент, который заметным образом спутывает и замедляет его; вся деятельность ума и чувства стягивается исключительно к одному предмету, к которому с судорожным напряжением устремлены помыслы всех. Тоскливо до боли. Чувствуется, что эти тревожные минуты не пройдут даром, что они и на дальнейшее существование человека положат неизгладимые отметки. Нет личных утрат, нет личных опасений, ничего такого, что заставляло бы страшиться лично за себя, но есть суеверное предчувствие какой-то громадной угрозы, которую даже не можешь назвать по имени. Точно стоишь перед необъятной ставкой, и эта ставка вот-вот унесет все дорогое, все любезное сердцу — все. И в то же время слышишь, как кругом раздаются возгласы, ликования. Ликуют посетители ресторанов и трактиров, ликуют гранители мостовых, ликуют досужие русские барыни. Газетчики, наперерыв друг перед другом, стараются показать, до каких геркулесовых столбов может дойти всероссийское долгоязычие. Одни ликуют с умыслом, другие сами не понимая, что заставляет их ликовать. Так принято — вот и все. Гулящий человек убежден, что он выкажет отсутствие патриотизма, ежели не воспользуется случаем, чтоб дать волю долгоязычию. Я не...