Поиск по творчеству и критике
Cлово "ENTRE"
Входимость: 4. Размер: 92кб.
Входимость: 2. Размер: 18кб.
Входимость: 2. Размер: 51кб.
Входимость: 1. Размер: 79кб.
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 96кб.
Входимость: 1. Размер: 96кб.
Входимость: 1. Размер: 75кб.
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 92кб.
Часть текста: меня началась упоительная жизнь полка. Я принят прекрасно и совсем не жалею, что не попал в гвардию. Это еще не уйдет, а покамест, право, мне нечего завидовать тому, что мои товарищи по училищу сокращают свою жизнь, дегюстируя коньяки и ликеры в закусочной Одинцова. Правда, что К***, в котором расположен наш полковой штаб, городок довольно мизерный, но, по крайней мере, я имею здесь простор и приволье и узнаю на практике ту поэтическую бивачную жизнь, которая производит героев. А главное, я вижу здесь настоящих женщин, des femmes a passions [женщин со страстями (франц.) ], а не каких-нибудь Эрнестинок, которые за умеренную плату показывают приходящим "l'amour - се n'est que fa!" [любовь - это только это! (франц.) ]. Я целые дни в движенье. Утром - ученье; после ученья - отдых в кругу товарищей, завтрак в кабачке, игра на бильярде и проч.; обед - у полкового командира; после обеда - прогулка верхом с полковыми дамами; вечером - в гостях, всего чаще опять у полкового командира. По временам дежурство в карауле: каска, мундир на все пуговицы, кожаная подушка, жесткий диван и какой-то особенный солдатский запах... Но даже и это имеет свою прелесть, не говоря уже о том, что подобная суровая обстановка есть лучшая школа для человека, которого назначение быть героем. Домой я захожу на самое короткое время, чтоб полежать, потянуться, переодеться и поругаться с Федькой, которого, entre nous soit dit [между нами говоря (франц.) ], за непотребство и кражу моих папирос, я уже три раза отсылал в полицию для "наказания на теле" (сюда еще не проникла "вольность", и потому здешний исправник очень обязательно наказывает на теле, если знает, что его просит об этом un homme comme il faut) [порядочный человек (франц.) ]. Разумеется, первою моею мыслью по приезде к К. была мысль о женщине,...
Входимость: 2. Размер: 18кб.
Часть текста: дело с этой грязью, avec cette canaille, то весьма ошибаетесь. На это есть писаря, ну, и другие там; это их обязанность, они так и созданы... Мы все слишком хорошо воспитаны, мы обучались разным наукам, мы мечтаем о том, чтобы у нас все было чисто, у нас такие опрятные взгляды на администрацию... согласитесь сами, что даже самое comme il faut запрещает нам мараться в грязи. Какой-нибудь Иван Петрович или Фейер - это понятно: они там родились, там и выросли; ну, а мы - совсем другое. Мы желаем, чтоб и формуляр наш был чист, и репутация не запятнана - vous comprenez? [вы понимаете? (франц.) ] Повторяю вам, вы очень ошибаетесь, если думаете, что вот я призову мужика, да так и начну его собственными руками обдирать... фи! Вы забыли, что от него там бог знает чем пахнет... да и не хочу я совсем давать себе этот труд. Я просто призываю писаря или там другого, et je lui dis "Men cher, tu me dois tant et tant" [и я ему говорю "Дорогой мой, ты мне должен столько-то и столько-то" (франц.) ], - ну, и дело с концом. Как уж он там делает - это до меня не относится. Я сам терпеть не могу взяточничества - фуй, мерзость! Взятки опять-таки берут только Фейеры да Трясучкины, а у нас на это совсем другой взгляд. У нас не взятки, а администрация; я требую только должного, а как оно там из них выходит, до этого мне дела нет. Моя обязанность только исчислить статьи: гоньба там, что ли, дорожная повинность, рекрутство... Tout cela doit rapporter. [Все это должно приносить доход. ( франц.) ] Je suis un homme comme il...
Входимость: 2. Размер: 51кб.
Часть текста: преждевременно состарившаяся, волоса и бакены с проседью, на голове небольшая лысина. Николай Дмитрич Бобырев, молодой человек, товарищ Клаверова по школе. Прибыл в Петербург из провинции, где состоит на службе, в качестве товарища кого-то или чего-то. Одет весьма чисто, хотя от моды и отстал. Павел Николаич Набойкин, товарищ Клаверова по школе, служащий у него под начальством; молодой человек благородной наружности, одевается щегольски. Иван Михеич Свистиков, пожилой господин, служащий под начальством Клаверова; высокого роста, широк в плечах; в присутствии Клаверова ходит в виде наклоненной линии и приподнимаясь на носки; исполняет у Клаверова должность домашнего буффа. Князь Тараканов, молодой человек, племянник начальника Клаверова. Нарукавников, молодой человек, сын откупщика. Театр представляет кабинет Клаверова. Боком к зрителям, слева письменный стол с грудами наваленных на нем бумаг, в глубине сцены другой письменный стол, пустой, направо низенький оттоман; по стенам развешано множество фотографических портретов, мягкая мебель расставлена по комнате в беспорядке; входная дверь направо, а налево во внутренние комнаты. При открытии занавеса Свистиков стоит у входной двери, в вицсюртуке и с портфелем под мышкой, Бобырев только что вошел; он во фраке и в палевых перчатках. СЦЕНА I Свистиков и Бобырев. Бобырев (Свистикову). Мне сказали, что Клаверов в кабинете? Свистиков. Генерал-с? Они там. (Указывает на дверь, ведущую во внутренние комнаты.) Сегодня у его превосходительства доклада не ...
Входимость: 1. Размер: 79кб.
Часть текста: ведомству. Оно до такой степени терзало русскую литературу, как будто поклялось стереть ее с лица земли. Но литература упорствовала в желании жить и потому прибегала к обманным средствам. Она и сама преисполнилась рабьим духом и заразила тем же духом читателей. С одной стороны, появились аллегории, с другой — искусство понимать эти аллегории, искусство читать между строками. Создалась особенная, рабская манера писать, которая может быть названа езоповскою, — манера, обнаруживавшая замечательную изворотливость в изобретении оговорок, недомолвок, иносказаний и прочих обманных средств. Цензурное ведомство скрежетало зубами, но, ввиду всеобщей мистификации, чувствовало себя бессильным и делало беспрерывные по службе упущения. Публика рабски восторженно хохотала, хохотала даже тогда, когда цензоров сажали на гауптвахту и когда их сменяли. На место смененных цензоров являлись другие, которых также сменяли и сажали на гауптвахту. А публика вновь принималась хохотать и зачитывалась статьями,...
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Часть текста: свободным временем, чтобы посещать знакомых и беседовать с ними, и совершенно довольный тем, что начальство не видит в этом занятии ничего предосудительного. Знакомых у меня тьма-тьмущая, и притом самых разношерстных. Не забудьте, что я ничего не ищу, кроме "благих начинаний", а так как едва ли сыщется в мире человек, в котором не притаилась бы хотя маленькая соринка этого добра, то понятно, какой перепутанный калейдоскоп должен представлять круг людей, в котором я обращаюсь. Я жму руки пустоплясам всех партий и лагерей, и не только не чувствую при этом никакой неловкости, но даже вполне убежден, что русский фрондёр, у которого нет ничего на уме, кроме "благих начинаний" (вроде, например, земских учреждений), иначе не может и поступать. В свою очередь, и знакомые мои, зная, что у всякого из них есть хоть какой-нибудь пунктик, которому я сочувствую, тоже не оставляют меня своими рукожатиями. И таким образом мы живем. Приятели сходятся у меня и диспутируют. Один (аристократ) говорит, что хорошо бы обуздать мужика, другой (демократ) возражает, что мужика обуздывать нечего, ибо он "предан", а что следует ли, нет ли обуздать дворянское вольномыслие; третий (педагог), не соглашаясь ни с первым, ни со вторым, выражает такое мнение, что ни дворян, ни мужиков обуздывать нет надобности, потому что дворяне - опора, а мужики - почва, а следует обуздать "науку". Я слушаю эти диспуты и благодушествую. Выслушаю одного - кажется, что у него есть кусочек "благих начинаний", выслушаю другого - кажется, и у него есть кусочек...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: close et je n’ai même pas pu laisser ma carte chez le concierge, parce qu’il n’y était pas. Je voudrais bien vous voir et si Vous pouviez venir place de la Madeleine, 31 (comme l’an passé), vous me feriez un véritable plaisir. On me trouve tous les jours entre 3 et 8 heures. Veuillez agréer l’assurance de mes sincères amitiés. M. Soltikoff . Париж, 7 августа . Перевод: Милостивый государь и дорогой сотрудник. Я только что приехал в Париж. Вчера утром был у Вас, но дверь оказалась запертой, и мне не удалось даже оставить свою карточку у привратника, потому что его не было на месте. Мне очень хотелось бы повидаться с Вами, и если бы Вы смогли прийти на площадь Мадлены, 31 (как в прошлом году), Вы доставили бы мне истинное удовольствие. Меня можно застать дома ежедневно между тремя и восьмью. Благоволите принять уверения в моей искренней преданности. М. Салтыков . Примечания Печатается по фотокопии с подлинника, хранящегося в Bibliothèque historique de la Ville de Paris. Впервые опубликовано с датой «7 августа 1881 г.»: Kura Sanine. «Les Annales de la patrie et la diffusion de la pensée francaise en Russie (1868—1884)». Paris, 1955, pp. 118. Дата «le 7 août» стоит в подлиннике. Но она неверна и является результатом ошибки Салтыкова в переводе календаря ...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: позабыл, и даже mensa 2 просклонять не сумею); в то время мне даже не верилось, чтоб мог найтись такой чудак, и теперь пришлось на себе эту поговорку испытать!.. именно, братец, veni, vidi, vici! Но буду рассказывать по порядку. Первым долгом, по выезде из Северной Пальмиры, я счел отправиться к себе в костромскую деревню и распечь там старосту. Прибавил, разумеется, при этом оброку. Но, признаюсь тебе откровенно, едва ли моя заботливость принесет какую-нибудь пользу, а староста даже прямо объявил мне (представь себе, какой грубиян), что хошь прибавляйте, хошь не прибавляйте, все-таки больше не получите! Однако ж я настоял на своем и прибавил. Но и за всем тем едва ли больше тысячи рублей в год получить придется! Я даже удивляюсь, право, как это у этих скверных мужиков денег нет! ну как, кажется, не найти каких-нибудь ста рублей с тягла (ведь с тягла, mon cher 3 ) и не заплатить! И между тем нет, да и нет! А впрочем, entre nous soit dit 4 , с другой стороны, если взвесить хорошенько все обстоятельства, так ведь немножко свиньи и мы! Ну, на что мы, например, годны? Всякий хоть что-нибудь да умеет делать, только мы, что называется, ничевым ничего... Ты скажешь, что надо же кому-нибудь и ничего -------------- 1 пришел, увидел, победил. 2 стол. 3 мой дорогой. 4 между нами будь сказано. -------------- не делать, потому что это поощряет промышленность... может быть, ты и прав! А впрочем, я, кажется, зафилософствовался... Во всяком случае, ты из всего сказанного выше можешь заключить, что родовые мои обстоятельства вовсе не блистательны. Ты сам знаешь, друг, какие я употреблял старания, чтоб улучшить свое...
Входимость: 1. Размер: 96кб.
Часть текста: не упуская при этом из вида, что автор их, сам сын Москвы, был в свое время министром юстиции. Меня не смущала даже странность, оказывавшаяся при синтаксическом разборе первого четверостишия, а именно, что, по своеобразной генеалогии, придуманной поэтом, Россия, будучи матерью Москвы, становится бабушкой относительно княжений и царств. Напротив, это казалось даже трогательным. Ежели мать — баловница по ремеслу, то для бабушки и придумать другое занятие трудно. Каких желать лучших условий для процветания княжений! Княжения! это слово, изданное Карамзиным в двенадцати томах (в то время еще у всех в свежей памяти), наполняло мою душу восторгом. Казалось, что и на меня, сидящего в четырех стенах «заведения», падает оттуда какой-то луч, и что, не признай я за этим волшебным словом освещающего значения, я немедленно утону в безрассветной тьме, а вместе с тем утрачу и право именовать себя «питомцем славы». А для меня это право было очень важно, ибо оно давало в будущем возможность, умалчивая о не весьма славных чинах, вроде коллежского регистратора или отставного корнета, прямо подписываться: «к сему заемному письму питомец славы такой-то руку приложил». Вообще я был юноша восторженный, любящий и благодарный. Я всех благодарил: великого князя Святослава — за то, что он ел конину, спал под открытым небом и имел свидание с Иоанном Цимисхием; великую княгиню Ольгу — за то, что она искусно отомстила древлянам смерть Игоря; великого князя Владимира — за то, что он сказал: веселие Руси есть пити (я уже в то время догадывался, что слова эти предвещали вольную продажу вина); царя Иоанна III — за оказанную им распорядительность относительно Новгорода; царя ИоаннаIV — за то, что он покорил Казань и принял под свою державу богатую Сибирь («Богатая Сибирь, наклоньшись над столами»)... Но в особенности я был благодарен учителю русского языка за то,...
Входимость: 1. Размер: 96кб.
Часть текста: образы спорящих. Вот кто-то вскакивает и кричит криком, захлебывается, жестикулирует, а рядом, как бы соревнуя, вскакивают двое других и тоже начинают захлебываться и жестикулировать. Вот четыре спорящие фигуры заняли середину комнаты и одновременно пропекают друг друга на перекрестном огне восклицаний, а в углу безнадежно выкрикивает некто пятый, которого осаждают еще трое ораторов и, буквально, не дают сказать слова. Все глаза горят, все руки в движении, все голоса надорваны и тянут какую-то недостижимо высокую ноту; во всех горлах пересохло. Среди моря гула слух поражают фразы, скорее, имеющие вид междометий, нежели фраз. - Хоть бы позволили в Медико-хирургическую академию поступать! - восклицают одни. - Хоть бы позволили университетские курсы слушать! - отзываются другие. - Не доказали ли телеграфистки? - убеждают третьи. - Наконец, кассирши на железных дорогах, наборщицы в типографиях, сиделицы в магазинах - все это не доказывает ли? - допрашивают четвертые. И в заключение склонение: Суслова, Сусловой, Суслову, о, Суслова! и т.д. Наконец, когда все пожелания были высказаны, когда исчерпались все междометия, прения упали само собою, и все стали расходиться, в числе прочих вышел и я, сопутствуемый другом моим, Александром Петровичем Тебеньковым. Я либерал, а между "своими" слыву даже "красным". "Наши дамы", разумеется в шутку, но тем не менее так мило называют меня Гамбеттой, что я никак не могу сердиться на...
Входимость: 1. Размер: 75кб.
Часть текста: провинциала в Петербурге. Глава 4. IV Не знаю, как долго я после того спал, но, должно быть, времени прошло не мало, потому что я видел во сне целый роман. Но, прежде всего, я должен сказать несколько слов о сновидениях вообще. В этом отношении жизнь моя резко разделяется на две совершенно отличные друг от друга половины: до упразднения крепостного права и после упразднения оного. Клянусь, я не крепостник; клянусь, что еще в молодости, предаваясь беседам о святом искусстве в трактире "Британия", я никогда не мог без угрызения совести вспомнить, что все эти пунши, глинтвейны и лампопо, которыми мы, питомцы нашей aima mater {матери-кормилицы.}, услаждали себя, - все это приготовлено руками рабов; что сапоги мои вычищены рабом и что когда я, веселый, возвращаюсь из "Британии" домой, то и спать меня укладывает - раб!.. Я уж тогда сознавал, насколько было бы лучше, чище, благороднее и целесообразнее, если б лампопо для меня приготовляли, сапоги мои чистили, помои мои выносили не рабы, а такие же свободные люди, как я сам. А многие ли в то время сознавали это?! Я даже написал одну повесть (я помню, она называлась "Маланьей"), в которой самыми негодующими красками изобразил безвыходное положение русского крепостного человека, и хотя, по тогдашнему строгому времени, цензура не пропустила этой повести, но я до сих пор не могу позабыть (многие даже называют меня за это злопамятным), что я автор ненапечатанной повести "Маланья". И когда Прокоп или кто-нибудь другой из "наших" начинают хвастаться передо мною своими эмансипаторскими и реформаторскими подвигами, то я всегда очень деликатно даю почувствовать им, что теперь, когда все вообще хвастаются без труда, ничего не стоит, конечно, прикинуть два-три словечка себе в похвалу, но было время... - Вот когда я свою "Маланью" писал, вот тогда бы попробовали вы похвастаться, господа! Так говорю я в упор хвастуну Прокопу, и этого напоминания совершенно достаточно, чтобы заставить его понизить тон....