Поиск по творчеству и критике
Cлово "HONNEUR"
Входимость: 3. Размер: 21кб.
Входимость: 3. Размер: 74кб.
Входимость: 2. Размер: 32кб.
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Входимость: 1. Размер: 92кб.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 76кб.
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Входимость: 1. Размер: 80кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 21кб.
Часть текста: быть очень полезным членом общества, и потому немедленно посвятила его в тайны губернской жизни и посоветовала отправиться, не теряя времени, с визитами ко всем городским обывателям, у которых встречалась возможность провести время с пользою и удовольствием. — Из купцов, — прибавила она, — можете съездить только к откупщику Пазухину, который, по приказанию моего мужа, дает очень милые балы. В одно прекрасное утро, часов этак около одиннадцати, Иван Павлыч был в больших попыхах. У подъезда его ждала пара лошадей, а он, совершенно одетый, то отходил от зеркала, то подходил к нему, все стараясь отыскать то самое выражение лица и ту самую позу à la militaire 1 , которые ему так удались, когда он имел честь быть представленным Каролине Карловне. — Madame, — говорил он, подлетая к зеркалу, — j’ai l’honneur de me présenter... Jean de Wologchanine 2 . — Charmée, monsieur 3 , — отвечала дама, — je vous prie de prendre place 4 (Иван Павлыч говорил за даму тоненьким голосом и грациозным движением указывал самому себе на стул). — Нет, черт возьми, все не то! Ужасно трудно самого себя рекомендовать! И он снова разлетался, повторяя ту же фразу, покуда окончательно не убедился, что самого себя представлять действительно трудно. — А ну, как она вдруг...
Входимость: 3. Размер: 74кб.
Часть текста: девяти, послышалось повертывание ключа в замке; дверь отворилась, и в комнату вошел неизвестный мужчина. - Имею честь рекомендоваться: здешний доктор! - сказал он, подавая мне руку. - Очень рад, но прежде всего позвольте узнать, где я нахожусь? - Не считаю нужным скрывать от вас печальную истину: вы находитесь в больнице для умалишенных. Я чувствовал, как кровь хлынула мне в голову и потом опять отхлынула. Это был "конец", тот таинственный "конец", которого я всегда смутно ожидал и к которому всегда относился с трепетом. Признаюсь, однако ж, я никогда не представлял его себе в этой форме. Я знал, что "конец" придет, что он придет не для меня одного, но и для Прокопа, для Дракиных, Хлобыстовских и других всуе чающих движения воды, но почему-то мне представлялось, что он придет где-нибудь в "закусочном заведении", в Орфеуме, в Эльдорадо или в другом каком-нибудь увеселительном приюте, - то есть придет конец, вполне сообразный с характером всего моего прошлого. И вдруг - сумасшедший дом! - Стало быть... я сумасшедший? - с ужасом вырвалось у меня. - Да; и вы должны знать это. Современная метода лечения такова, что прежде всего сам больной должен энергически помогать врачу в его...
Входимость: 2. Размер: 32кб.
Часть текста: Мангушев живет всего в десяти верстах от Персиановых, в прекраснейшей усадьбе, ни в чем не уступающей Перкалям. В ней все тенисто, прохладно, изобильно и привольно. Обширный каменный дом, густой, старинный сад, спускающийся террасой к реке, оранжереи, каменные службы, большой конный завод, и кругом - поля, поля и поля. Сам Мангушев - совершенно исковерканный молодой человек, какого только возможно представить себе в наше исковерканное всякими bons и mauvais principes {хорошими и дурными принципами.} время. Воспитание он получил то же самое, что и Nicolas, то есть те же "краткие начатки" нравственности и религии и то же бессознательно сложившееся убеждение, что человеческая раса разделяется на chevaliers и manants {рыцарей и мужиков.}. Хотя между ними шесть лет разницы, но мысли у Мангушева такие же детские, как у Nicolas, и так же подернуты легким слоем разврата. Ни тот, ни другой не подозревают, что оба они - шалопаи; ни тот, ни другой не видят ничего вне того круга, которого содержание исчерпывается чищением ногтей, анализом покроя галстухов, пиджаков и брюк, оценкою кокоток, рысаков и т. д. Единственная разница между ними заключалась в том, что Nicolas готовил себя к дипломатической карьере, а Мангушев, par principe, {из принципа.} всему на свете предпочитал la vie de chateau {жизнь в поместье.}. В последнее время у нас это уже не редкость. Прежде помещики поселялись в деревнях, потому что там дешевле и привольнее жить, потому что ни Катька, ни Машка, ни Палашка не смеют ни в чем отказать, потому что в поле есть заяц, в лесу - медведь, и т. д. Теперь поселяются в деревнях par principe, для того, ...
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Часть текста: лошади сморены, еле живы; тарантас сколочен на живую нитку; на половине дороги надо часа три кормить. Но на этот раз дорога была для меня поучительна. Сколько раз проезжал я по ней, и никогда ничто не поражало меня: дорога как дорога, и лесом идет, и перелесками, и полями, и болотами. Но вот лет десять, как я не был на родине, не был с тех пор, как помещики взяли в руки гитары и запели: На реках вавилонских - тамо седохом и плакахом... - и до какой степени всё изменилось кругом! С тех пор и народ "стал слаб" и все мы оказались "просты... ах, как мы просты!", и "немец нас одолел!" Да, немец. "Долит немец, да и шабаш!" - вопиют в один голос все кабатчики, все лабазники, все содержатели постоялых дворов. И вам ничего не остается делать, как согласиться с этим воплем, потому что вы видите собственными глазами и чуете сердцем, как всюду, и на земле и под землею, и на воде и под водою - всюду ползет немец. В этих коренных русских местах, где некогда попирали ногами землю русские угодники и благочестивые русские цари и царицы, - в настоящую минуту почти всевластно господствует немец. Он снимает рощи, корчует пни, разводит плантации, овладевает всеми промыслами, от которых, при менее черной сравнительно работе, можно ожидать более прибылей, и даже угрожает забрать в свои руки исконный здешний промысел "откармливания пеунов". И чем ближе вы подъезжаете к Троицкому посаду и к Москве, этому средоточию русской святыни, тем более убеждаетесь, что немец совсем не перелетная птица в этих местах, что он не на шутку задумал здесь...
Входимость: 1. Размер: 92кб.
Часть текста: Эрнестинок, которые за умеренную плату показывают приходящим "l'amour - се n'est que fa!" [любовь - это только это! (франц.) ]. Я целые дни в движенье. Утром - ученье; после ученья - отдых в кругу товарищей, завтрак в кабачке, игра на бильярде и проч.; обед - у полкового командира; после обеда - прогулка верхом с полковыми дамами; вечером - в гостях, всего чаще опять у полкового командира. По временам дежурство в карауле: каска, мундир на все пуговицы, кожаная подушка, жесткий диван и какой-то особенный солдатский запах... Но даже и это имеет свою прелесть, не говоря уже о том, что подобная суровая обстановка есть лучшая школа для человека, которого назначение быть героем. Домой я захожу на самое короткое время, чтоб полежать, потянуться, переодеться и поругаться с Федькой, которого, entre nous soit dit [между нами говоря (франц.) ], за непотребство и кражу моих папирос, я уже три раза отсылал в полицию для "наказания на теле" (сюда еще не проникла "вольность", и потому здешний исправник очень обязательно наказывает...
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: воспоминание о шалостях, свойственных юношам, получившим образование в высших учебных заведениях. - Иван Иваныч! Как ты вырос! похорошел! - тормошил его Глумов. - И как отлично одет! - присовокупил я, - точно сбираешься в первый раз показать свою дочь на бале у Кессених! Но последние слова словно обожгли его. Он грустно взглянул на нас, и крупные слезы полились из его глаз, постепенно подмачивая объявление об издании газеты "Краса Демидрона". - Друзья! не растравляйте старых, но не заживших еще ран! - обратился он к нам совершенно растроганный, - дочь, о которой вы говорите, дочь, которая была украшением балов Марцинкевича, - ее уже нет! И моей милой, беленькой Амалии, которая угощала вас, господин Глумов, шмандкухеном, и ее уже нет! Всех, всех пережило это бедное, старое сердце... и не разбилось! О, это было хорошее, светлое, счастливое время, несмотря на то, что я тогда носил фрак, перешитый из вицмундира, оставшегося после титулярного советника Поприщина! - Но теперь... разве ты несчастлив? - О, теперь!!! теперь - я только тень того веселого Ивана Иваныча, которого вы когда-то знавали в этой самой квартире! Хотя же, no-наружности, я и имею вид благородного отца, но, в сущности, я - тапер более, нежели когда-либо! - Но отчего же ты помолодел? - Такова воля провидения, которое невидимо утучняет меня, дабы хотя отчасти вознаградить за претерпеваемые страдания. Ибо, спрашиваю я вас по совести, какое может быть страдание горше этого: жить в постоянном соприкосновении с гласною кассою ссуд и в то же время получать не более двадцати пяти рублей в месяц, уплачивая из них же около двадцати на свое иждивение? - Послушай, Ваня! да неужели же беленькая, маленькая Мальхен до того переродилась, что сделалась содержательницей гласной кассы ссуд? - Мальхен - никогда! Мальхен смотрит теперь с небеси - и ничего не видит! А содержательница гласной кассы ссуд - это Матрена Ивановна! - Так...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: triste affaire. Je vous prie d’agréer l’assurance de ma haute considération. Michel Soltikoff. Je vous prie de m’accuser réception de la présente. С.-Петербург. 24 января/5 февраля 1883 г. Перевод: Милостивый государь и дорогой сотрудник, Наш журнал только что получил второе предостережение. Я не счел бы необходимым ставить Вас об этом в известность, если бы не грозная мотивировка предостережения. Но содержание административного постановления доказывает, что решено покончить с журналом. Вот почему считаю своим долгом предупредить Вас, что, возможно, через месяц или два журнал перестанет существовать. В любом случае, мы ждем Ваших «писем» от 1 февраля и 1 марта. Буду иметь честь держать Вас в курсе этого печального дела. Прошу Вас принять уверение в моем глубоком уважении. Михаил Салтыков. Прошу Вас уведомить меня о получении настоящего письма. Примечания Печатается по фотокопии с подлинника, хранящегося в Bibliothèque historique de la Ville de Paris. Впервые опубликовано: Kura Sanine. «Les Annales de la patrie» et la diffusion de la pensée française en Russie (1868—1884)». Paris, 1955, p. 118; вторично в ЛН, т. 67, стр. 490. О втором предостережении Отеч. записок см. письмо 894, прим. 2. Сохранился черновик ответного письма, датированного 29 января/ 10 февраля 1883 г., в котором Шассен писал...
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: «обязанность» и т. п.); оно упраздняет всякие сомнения насчет будущего, следовательно, отгоняет от нас и заботу, эту мучительницу человека, не перестающую преследовать его с той самой минуты, как только он начинает сознавать свое положение. Мы никаких положений не сознаем, а потому ни о чем не заботимся, ничего не боимся, ни к чему не обязываемся и ни за что не отвечаем. Мы просто-напросто «благополучно почиваем». Призовите на помощь самую крайнюю утопию и вы не найдете ничего, что могло бы сравниться с утопией, ежедневно развертывающейся перед вашими глазами. Жизнь, текущая по маслу, жизнь, сложившаяся так прочно, что стихии, ее составляющие, действуют с математическою точностью, не перебивая и не перевешивая друг друга, жизнь, которой русло навсегда обеспечено от изменений, жизнь без забот, с одним пением и танцами — разве это не утопия из утопий! Нас стращают именами Кабе и Фурье, нам представляют какое-то пугало в виде фаланстера, а мы спокон веку живем в фаланстере и даже не чувствуем этого! Не чувствуем, потому что к фаланстеру Фурье надо пройти через множество разнообразных общественных комбинаций, составляющих принадлежность периода цивилизации, а наш фаланстер сам подкрался к нам, помимо всяких комбинаций, и, следовательно, достался, так сказать, даром, без всякой цивилизации... То нравственное равновесие, которое, по предположению Фурье, достигается при посредстве гармонической игры страстей, давным-давно нами достигнуто и воплощено путем гораздо кратчайшим: путем крепостного права. Не надо забывать, что хотя крепостное право не только не поощряло игру страстей, но даже безусловно преследовало всякие азартные игры, но это ограничение отнюдь не исключало возможности гармонии. Страсти не играли, но взамен того регулировались, и так как регуляризация эта, для большей верности, была сосредоточена в одном лице (помещике),...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: de toutes les bonnes dont Vous avez bien voulu me combler. Si c’est dans les jours de malheur qu’on apprend à connaître ceux qui nous aiment, j’ai eu ces jours-là, Madame, et je connais la part que Vous avez prise à me rendre mon infortune plus facile à supporter. Aussi ne me reste qu’à Vous prier encore une fois, Madame, de vouloir bien croire à ma vénération filiale qui est d’autant plus franche que je n’ai pas le bonheur de m’appeler votre fils. C’est avec ces sentiment de haute considération et de profond respect que j’ai l’honneur d’être, Madame, votre très humble et très obéissant serviteur Michel Saltykoff. Ce 8 Mai 1848 Перевод: Сударыня, Моя несчастная судьба захотела оторвать меня от Вас и всего, что мне более всего дорого, но она бессильна, когда дело идет о моих сердечных привязанностях. Ибо я умоляю Вас, сударыня, верить, что лучшее место в моем сердце вечно будет принадлежать Вам и тем, кто дорог Вам, и что безграничная моя преданность будет служить лишь слабой данью, которая так и не даст мне возможности расплатиться за все благодеяния, которыми Вы меня осыпали. Если в горькие дни учатся узнавать тех, кто нас любит, то у меня были такие дни, сударыня, и я знаю долю Вашего участия, облегчившего мои невзгоды. Поэтому, мне остается только просить Вас еще раз, сударыня, быть уверенной в моей сыновней преданности, которая тем более искренна, что я не имею счастья именоваться Вашим сыном. С чувством высокого уважения и глубочайшего почтения имею честь быть, сударыня, Вашим покорным слугой Михаил Салтыков. 8 мая 1848 Примечания Печатается по подлиннику: ИРЛИ ,...
Входимость: 1. Размер: 76кб.
Часть текста: действительность! Каково тут быть, видеть! Представьте только себе, летит с высоты ребенок и падает на подставленные штыки... Я закрыл глаза — как будто это ужасное зрелище, произошло передо мной въяве. Я видел этого ребенка, я чувствовал себя отцом его. Все внутренности во мне жгло и рвало. Мой ребенок... в моих глазах... Тот самый, на которого я не знал, как налюбоваться, не знал, как его приголубить... он!! Тот самый, который, с минуты своего рождения, взял у меня сердце, внутренности — все... Нет! это — безумие! Еще момент — и я готов был метаться. Бессильно, безнадежно, как мечутся люди в предсмертной тоске. Не знаю, каким образом разрешился бы для меня этот неслыханный кошмар, если бы, к моему облегчению, в эту минуту не раздался в передней звонок. Мы, люди культурного слоя, возбуждаемся очень легко. Художественные инстинкты до такой степени в нас развиты и выхолены, что самые чудовищные образы воспроизводятся нами мгновенно и во всех подробностях. Мы поражаемся быстро, сильно и даже искренно, но увы! как-то уж чересчур беззаветно. Как будто не понимаем и не хотим понимать, что и для инстинктов художественности нужно какое-нибудь практическое разрешение. К каким практическим результатам мог бы привести меня мой порыв? — я решительно ничего не могу ответить на этот вопрос. Быть может, у меня заболела бы голова, я был бы вынужден лечь в постель, и затем все прошло бы сном. Быть может, в том же роде исход...