Салтыков-Щедрин: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "MON". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 48. Размер: 74кб.

Часть текста: Я бросился к двери, но она была заперта. Напрасно стучал я, напрасно потрясал ручкой замка - никто из проходивших мимо не обращал на меня внимания. Наконец, часов около девяти, послышалось повертывание ключа в замке; дверь отворилась, и в комнату вошел неизвестный мужчина. - Имею честь рекомендоваться: здешний доктор! - сказал он, подавая мне руку. - Очень рад, но прежде всего позвольте узнать, где я нахожусь? - Не считаю нужным скрывать от вас печальную истину: вы находитесь в больнице для умалишенных. Я чувствовал, как кровь хлынула мне в голову и потом опять отхлынула. Это был "конец", тот таинственный "конец", которого я всегда смутно ожидал и к которому всегда относился с трепетом. Признаюсь, однако ж, я никогда не представлял его себе в этой форме. Я знал, что "конец" придет, что он придет не для меня одного, но и для Прокопа, для Дракиных, Хлобыстовских и других всуе чающих движения воды, но почему-то мне представлялось, что он придет где-нибудь в "закусочном заведении", в Орфеуме, в Эльдорадо или в другом каком-нибудь увеселительном приюте, - то есть придет конец, вполне сообразный с характером всего моего прошлого. И вдруг - сумасшедший дом! - Стало быть... я сумасшедший? - с ужасом вырвалось у меня. - Да; и вы должны знать это. Современная метода лечения такова, что прежде всего сам больной должен энергически помогать врачу в его усилиях. А это может быть достигнуто лишь в том случае,...

Входимость: 25. Размер: 45кб.

Часть текста: начинаю понимать, что можно и гордиться ими. Да! — Спасибо, mon oncle! — Да, я уверен, что ты пойдешь... далеко пойдешь, мой друг. Разумеется, однако ж, ежели бог спасет тебя от похищения казенных или общественных денег... -------------- 1 Хорошо? -------------- Но Феденька с таким неподдельным негодованием протестовал против самой мысли о возможности подобного случая, что я вынужден был объясниться. — Друг мой! — сказал я, — ежели я позволил себе формулировать опасение насчет растраты денег, то совсем не потому, чтобы надеялся, что ты непременно его выполнишь, а для того, чтобы предостережением моим еще более утвердить тебя на стезе добродетели. Мужайся, голубчик! ибо, по нынешнему слабому времени, надо обладать несомненным геройством, чтобы не стянуть плохо лежащего куша, особливо, ежели он большой. Но ежели ты, будучи аннинским кавалером, сверх того сознаешь себя и героем, то, разумеется, тем лучше для тебя! Поздравляю... герой! По-видимому, это объяснение его тронуло, так что и он, в свою очередь, возгордился мной. — Mon oncle! — сказал он, крепко сжимая мои руки, — я тоже... да, я горжусь вами... горжусь тем, что вы мой дядя! Ах, если бы вы... Он остановился, не досказав своей мысли, и молча потупил голову. Однако ж я понял его. — Если б я не был литератором, хотел ты сказать? — спросил я его. — Да... нет... нет, не то! — оправдывался он. — И Державин был литератором, и Дмитриев... Ода «Бог» — c’est sublime, il n’y a rien à dire! 1 Ах,...

Входимость: 24. Размер: 96кб.

Часть текста: так называемом женском вопросе. Говоря по совести, это были, впрочем, не споры, а скорее обрывки всевозможных предположений, пожеланий и устремлений, откуда-то внезапно появлявшихся и куда-то столь же внезапно исчезавших. Говорили все вдруг, говорили громко, стараясь перекричать друг друга. В сознании не сохранилось ни одного ясно формулированного вывода, но, взамен того, перед глазами так и мелькали живые образы спорящих. Вот кто-то вскакивает и кричит криком, захлебывается, жестикулирует, а рядом, как бы соревнуя, вскакивают двое других и тоже начинают захлебываться и жестикулировать. Вот четыре спорящие фигуры заняли середину комнаты и одновременно пропекают друг друга на перекрестном огне восклицаний, а в углу безнадежно выкрикивает некто пятый, которого осаждают еще трое ораторов и, буквально, не дают сказать слова. Все глаза горят, все руки в движении, все голоса надорваны и тянут какую-то недостижимо высокую ноту; во всех горлах пересохло. Среди моря гула слух поражают фразы, скорее, имеющие вид междометий, нежели фраз. - Хоть бы позволили в Медико-хирургическую академию поступать! - восклицают одни. - Хоть бы позволили университетские курсы слушать! - отзываются другие. - Не доказали ли телеграфистки? - убеждают третьи. - Наконец, кассирши на железных дорогах, наборщицы в типографиях, сиделицы в магазинах - все это не доказывает ли? - допрашивают четвертые. И в заключение склонение: Суслова, Сусловой, Суслову, о, Суслова! и т.д. Наконец, когда все пожелания были высказаны, когда исчерпались все междометия, прения упали само собою, и все стали расходиться, в числе прочих вышел и я, сопутствуемый другом моим, Александром Петровичем Тебеньковым. Я либерал, а между "своими" слыву даже "красным". "Наши дамы", разумеется в шутку, но тем не менее так мило называют меня Гамбеттой, что я никак не могу сердиться на это. Скажу по секрету, название это ...

Входимость: 23. Размер: 40кб.

Часть текста: но и все компетентные люди так думают. Мы сидели в ресторане Летнего сада и ели. Петербург опустел; не только столоначальники, но и помощники их разъехались по дачам и слетались в город лишь на короткое время по утрам, чтоб не совсем без вреда день прошел. Войска́ ушли в лагерь, установления бездействовали, знакомые куда-то исчезли; во всем доме, где я нанимаю квартиру, из «хороших жильцов» остался только я один, испуганный тем, что дождь с утра до вечера лил как из ведра. Скука была пожирающая; одно развлечение имелось в виду: наблюдать из окон, весело ли бодрствуют дворники. Оказалось, однако, что и Феденька засел в Петербурге и день-деньской над чем-то корпит, а потом целую ночь напролет докладывает. Очевидно, он не на шутку занялся своей карьерой и решился воспользоваться летним запустением и отсутствием чиновнической конкуренции, чтобы все свои способности лицом показать. Не знаю почему, но при встрече с ним мне вдруг вспомнился Ландсберг, которого имя в эту минуту занимало все умы и который тоже тщательно холил свою карьеру. — Ты Ландсберга не знавал? — обратился я к Феденьке. — К сожалению, знал. Прошлой зимой даже vis-à-vis 1 в кадрили не раз приходилось танцевать. — Да, вот и он... Все...

Входимость: 19. Размер: 62кб.

Часть текста: его себе, или же, напротив того, он, непреклонно вводя меня в круг своих наклонностей, привычек и вкусов, успел бы окончательно вышлифовать меня по своему образу и подобию? Как ни больно это для моего самолюбия, но я не могу не сознаться, что последнее из этих предположений едва ли не правдоподобнее. Говорят, что высшая цивилизация, высшее духовное развитие порабощают себе низших представителей цивилизации и развития. В конце концов это, конечно, так и должно быть, но, покуда придут эти "концы концов", покуда будет пройден тот бесконечно длинный промежуток, который образуется между началом и концом сложного процесса порабощения, - сколько трагических перипетий, свидетельствующих о совершенно противном? Примеров пропасть: монголы, гунны и, наконец, в позднейшее время, ташкентцы и так называемые "помпадуры"... В деле подчинения одного человека другому главную роль играет, во-первых, бесповоротность идеалов, во имя которых предпринято подчинение, а во-вторых, личная энергия, с которою ведется процесс подчинения и сумма которой всегда находится в тесной зависимости от ясности и определенности идеалов. Какого рода эти идеалы, выспренние или низменные - это вопрос второстепенный, имеющий значение лишь в немногих случаях. Важно то, чтоб человек знал, чего он хочет, и чтоб он непреклонно стремился к предмету своих вожделений. Руководствуясь этим законом, англосакс беспощадно уничтожает целые племена дикарей-аборигенов, а монгол и гунн сметают с лица земли памятники вековой цивилизации. Какой-нибудь помпадур, не имеющий другого идеала, кроме калечения людей, но зато уяснивший себе это дело в совершенстве, в один миг раздробит самого глубокомысленного философа, и ему не придет даже на мысль, что если уж признать уместность раздробления голов, то явлению этому следовало бы произойти совершенно наоборот. Что нужды до того, как назовет история все эти поступки и действия, - лично для каждого из этих...

Входимость: 18. Размер: 31кб.

Часть текста: Перкали с каменным господским домом, с огромным, прекрасно содержимым господским садом, с многоводною рекою, прудами, тенистыми аллеями - вот место успокоения Ольги Сергеевны от парижских треволнений. Комната Nicolas убрана с тою рассчитанною простотою, которая на первом плане ставит комфорт и допускает изящество лишь как необходимое подспорье к нему. Ковры на полу и на стенах, простая, но чрезвычайно покойная постель, мебель, обитая сафьяном, массивный письменный стол, уставленный столь же массивными принадлежностями письма и куренья, небольшая библиотека, составленная из избраннейших романов Габорио, Монтепена, Фейдо, Понсон-дю-Терайля и проч., и, наконец, по стенам целая коллекция ружей, ятаганов и кинжалов - вот обстановка, среди которой предстояло Nicolas провести целое лето. Первая минута свидания была очень торжественна. - Voici la demeure de vos ancetres, mon fils! {Вот жилище ваших предков, сын мой!} - сказала Ольга Сергеевна, - может быть, в эту самую минуту они благословляют тебя la haut! {там наверху!} Nicolas, как благовоспитанный юноша, поник на минуту головой, потом поднял глаза к небу и как-то порывисто поцеловал руку матери. При этом ему очень кстати вспомнились стихи из хрестоматии: И из его суровых глаз Слеза невольная скатилась... И он вдруг вообразил себе, что он седой, что у...

Входимость: 16. Размер: 126кб.

Часть текста: — ВИСЛОУХИЕ И ЮРОДСТВУЮЩИЕ На свете не всё же мальчишки; не всё жулики и демократы. Рядом с тем молодым поколением, против которого ратуют московские публицисты, растет другое, на котором с доверчивостью и любовью могут отдохнуть взоры их. И если бы И. С. Тургенев попристальнее следил за нашею современностью, то, нет сомнения, что от наблюдательного взора его не ускользнуло бы это новое явление русской жизни. Это тем более вероятно, что уже в изображении молодого Кирсанова он обнаружил некоторые признаки знакомства с ним. Это особенное молодое поколение, не имеющее ничего общего с так называемыми жуликами, я назову «мальчиками». Хотя «мальчики» не со вчерашнего дня завелись на Руси, однако я имею полное основание называть их явлением новым. Нов не факт собственно, ново его положение, нова та роль, которою он завладел среди общего жизненного круговорота. И вчера были «мальчики», но вчера их гладили по головке, их называли умниками, им обещали ляльки; сегодня — они гладят по головке, они называют умниками, они обещают ляльки. Роли за ночь переменились. Старые драбанты расшаркиваются, старые драбанты слоняются по передним, вздыхают и потеют в интимных беседах с лакеями и сторожами; старые драбанты вопиют умиленными голосами и ходатайствуют... Молодые драбанты возлежат, задравши ноги на стол; молодые драбанты снисходительно...

Входимость: 15. Размер: 54кб.

Часть текста: без содержания, мысль задерживала всякую деятельность, забивала ум, чувство, волю и вызывала наружу худшие инстинкты человека, от малодушия до вероломства включительно. Люди слабодушные отыскивали на дне совести что-нибудь постыдное и держались за это постыдное, как за якорь спасения. И, в довершение всего, московские кликуши, от внутреннего ликования, словно сбесились. В последние двадцать, двадцать пять лет чувство человечности сделало несомненные успехи в обществе — это факт, который оспорить нельзя. Может быть, оно не имеет крупных и высокоталантливых выразителей, как в сороковых годах, но оно разлилось в массе общества, обмирщилось, сделалось как бы естественной подкладкой общественных порываний и отношений. Забылось или почти забылось крепостное право (внешние его формы даже восстановить делается с каждым годом труднее и труднее), стали забываться келейный суд и патриархально-кулачная полицейская расправа, начали проявляться попытки самодеятельности; одним словом, период одичания казался близким к концу. И вдруг это самое чувство человечности, о котором думалось, что оно сделалось уже лозунгом жизни, является преступлением. Не человечность нужна, а ненависть! оскаливая зубы, печатно вопиют доктринеры бараньего рога и ежовых рукавиц... Какое время’ Само собой разумеется, что среди этой суматохи я всего менее мог рассчитывать на свидание с Феденькой. Правда, что я не раз видел, как он мелькал в наемной коляске по Невскому, но лицо его смотрело так озабоченно, что, конечно, я и претендовать не мог, чтоб он заметил меня. Однако ж -------------- 1 человек человеку — волк. -------------- однажды как-то случайно он остановил на мне свой взор, и в то же время, как я посылал ему навстречу воздушный поцелуи, он поднял правую руку и показал мне все пять перстов. Тогда я не выдержал и махнул ему, чтоб остановился. — Кроме прежних трех, еще в пяти! —...

Входимость: 15. Размер: 40кб.

Часть текста: в массе общества, обмирщилось, сделалось естественной подкладкой общественных стремлений и отношений. Забылось или почти забылось крепостное право, стал забываться келейный суд, начали проявляться зачатки самодеятельности, период одичания казался близким к концу. И вдруг это самое чувство человечности, о котором думалось, что оно сделалось уже лозунгом жизни, сделалось преступлением. Не человечность нужна, а нужна ненависть! со всех сторон вопили исчадия бараньего рога и ежовых рукавиц. И в довершение всего, в роли Грановских, Крюковых, Кудрявцевых, Пироговых появился профессор Цитович... Само собой разумеется, что среди этой суматохи я всего менее мог рассчитывать на свидание с Феденькой. Правда, что я не раз видел, как он мелькал в наемной коляске по Невскому, но лицо его смотрело так озабоченно, что мне на мысль не приходилось, чтоб он мог заметить меня. Однажды только он как-то случайно остановил на мне свой взор; я воспользовался этим, чтоб послать ему воздушный поцелуй, он же в ответ поднял правую руку и показал мне все пять перстов. Тогда я не выдержал и махнул ему рукой, чтоб остановился. — В пяти! — возгласил он с торжеством, когда я подошел к экипажу. Разумеется, я недоумевал. — В пяти... комиссиях! — пояснил он и при этом дотронулся рукой до горла: вот, мол, до каких пор. — Когда же ко мне? — Не могу, mon oncle! Даже дома почти не бываю... вот! Он вновь указал на горло и вдруг совсем неожиданно прибавил: — А литература-то ваша... какова! а? И с этими словами исчез. Целых две недели после этой встречи я мучился. Что такое он...

Входимость: 13. Размер: 51кб.

Часть текста: молодой человек благородной наружности, одевается щегольски. Иван Михеич Свистиков, пожилой господин, служащий под начальством Клаверова; высокого роста, широк в плечах; в присутствии Клаверова ходит в виде наклоненной линии и приподнимаясь на носки; исполняет у Клаверова должность домашнего буффа. Князь Тараканов, молодой человек, племянник начальника Клаверова. Нарукавников, молодой человек, сын откупщика. Театр представляет кабинет Клаверова. Боком к зрителям, слева письменный стол с грудами наваленных на нем бумаг, в глубине сцены другой письменный стол, пустой, направо низенький оттоман; по стенам развешано множество фотографических портретов, мягкая мебель расставлена по комнате в беспорядке; входная дверь направо, а налево во внутренние комнаты. При открытии занавеса Свистиков стоит у входной двери, в вицсюртуке и с портфелем под мышкой, Бобырев только что вошел; он во фраке и в палевых перчатках. СЦЕНА I Свистиков и Бобырев. Бобырев (Свистикову). Мне сказали, что Клаверов в кабинете? Свистиков. Генерал-с? Они там. (Указывает на дверь, ведущую во внутренние комнаты.) Сегодня у его превосходительства доклада не будет-с: один я-с. Да вы кто такие? (Осматривает его.) Бобырев. А вы кто такие? Свистиков. Я ихний чиновник-с. Бобырев. А я ихний товарищ по школе. Скажите, пожалуйста, у Клаверова очень много занятий? Свистиков. То есть теперь-с? Бобырев. Нет, вообще? Свистиков. Как же-с, как же-с. У нас одних входящих тысяч пятнадцать через их руки перейдет....

Поиск по творчеству и критикеCлово "MON"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "MON"