Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "M"
Показаны лучшие 100 слов (из 107).
Чтобы посмотреть все варианты, нажмите
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 2. Размер: 66кб.
Часть текста: и из столиц старые и молодые помещики; в квартире известного либерала, Коли Собачкина (*47), начались таинственные совещания; даже самые, что называется, "сивые" - и те собирались по вечерам в клубе и об чем-то беспорядочно толковали... Дмитрий Павлыч смотрит из окна своего дома на квартиру Собачкина и, видя, как к крыльцу ее беспрерывно подъезжает цвет российского либерализма (*48), негодует и волнуется. - И за что они мне не доверяют! за что они мне не доверяют! - восклицает он, обращаясь к правителю канцелярии, стоящему поодаль с портфелью под мышкой. - Чувств, вашество, нет-с... - Если им либеральных идей хочется, то надеюсь... - Уж чего же, вашество, больше! - Потому что хотя я и служу... однако не вижу, что же тут... предосудительного? И Дмитрий Павлыч, с грустью в сердце, удаляется к себе в кабинет подписывать бумаги. - Спустите, пожалуйста, шторы! - обращается он к правителю канцелярии, - этот Собачкин... я просто даже квартиры его выносить не могу! Но и при спущенных сторах дело спорится плохо. Козелков подписывает бумаги зря и все подумывает об том,...
Входимость: 2. Размер: 5кб.
Часть текста: mon cœur, ma bonne et chère sœur, tout le bonheur possible, ce dont l’inépuisable bonté de Votre cœur Vous rend parfaitement digne. Je Vous ai écrit dans ma précédente lettre sur les démarches que le gouverneur de Wiatka a fait pour obtenir ma grâce; je ne sais pas encore l’issue de cette affaire et vraiment il me serait bien difficile d’avoir des nouvelles là-dessus, puisque le frère Dmitry est absent 1 et je n’ai personne qui puisse me donner des renseignements sur ce sujet. Je fais aussi des démarches pour être transféré à Orenburg chez le général Pérowsky qui y est nommé gouverneur-général. C’est encore plus loin qu’à Wiatka, mais du moins je pourrai y gagner beaucoup sous le rapport du service, parce qu’on dit le général être un homme de beaucoup de bien et d’influence surtout 2 . Je ne sais si ces démarches aboutiront, mais en tout cas ...
Входимость: 2. Размер: 141кб.
Часть текста: из которых самый обширный все-таки короче куриного носа. Уменье группировать факты, схватывать общий смысл жизни, уменье заводить речь издалека и вдаваться в психологические развития с каждым днем утрачивается все больше и больше, а с тем вместе утрачивается и способность к созданию чего-либо цельного. Беллетристика приобретает характер, так сказать, этнографический, посвящает себя разработке подробностей жизни, настойчиво ловит отрывки, осколки и элементы ее и, надо сказать правду, в этой бисерной работе обнаруживает не одну настойчивость, но и замечательное мастерство. Отрицать этот факт невозможно, как невозможно отрицать и то, что подробности жизни действительно выясняются перед нами и выступают вперед с небывалою доселе яркостью. Но публика не того хочет; она требует общей, более или менее законченной картины жизни, в которой подробности являлись бы не разбросанными, а занимали бы каждая свое определенное и притом соразмерное своему значению место; она говорит, что сколько бы ни ...
Входимость: 2. Размер: 3кб.
Часть текста: Письмо Брюн де Сент-Катрин К.П. 8 мая 1848. Вятка 10. К. П. БРЮН ДЕ СЕНТ-КАТРИН 8 мая 1848. Вятка Madame, Ma mauvaise destinée a voulu me jeter de Vous et de tout ce que j’avais de plus cher, mais elle est sans force lorsqu’il s’agit des affections de mon cœur. Or, je Vous supplie, Madame, de croire que la meilleure place dans ce cœur sera éternellement occupée par Vous et par ceux qui Vous sont chers, et qu’un dévouement sans bornes sera de ma part un bien faible tribut qui ne me permettra jamais de m’acquitter de toutes les bonnes dont Vous avez bien voulu me combler. Si c’est dans les jours de malheur qu’on apprend à connaître ceux qui nous aiment, j’ai eu ces jours-là, Madame, et je connais la part que Vous avez prise à me rendre mon infortune plus facile à supporter. Aussi ne me reste qu’à Vous prier encore une fois, Madame, de vouloir bien croire à ma vénération filiale qui est d’autant plus franche que je n’ai pas le bonheur de m’appeler votre fils. C’est avec ces sentiment de haute considération et de profond respect que j’ai l’honneur d’être, Madame, votre très humble et très obéissant serviteur Michel Saltykoff. Ce 8 Mai 1848 Перевод: Сударыня, Моя несчастная судьба захотела оторвать меня от Вас и всего, что мне более всего дорого, но она бессильна, когда дело идет о моих сердечных привязанностях. Ибо я умоляю Вас, сударыня, верить, что лучшее место в моем сердце вечно будет принадлежать Вам и тем, кто дорог Вам, и что безграничная моя преданность будет служить лишь слабой данью, которая так и не даст мне возможности расплатиться за все благодеяния, которыми Вы меня осыпали. Если в горькие дни учатся узнавать тех, кто нас любит, то у меня были такие дни, сударыня, и я знаю долю Вашего участия, облегчившего мои невзгоды. Поэтому, мне остается только просить Вас еще раз, сударыня, быть уверенной в моей сыновней преданности, которая тем более искренна, что я не имею счастья именоваться Вашим сыном. С чувством высокого уважения и глубочайшего почтения имею честь быть, сударыня, Вашим покорным слугой Михаил Салтыков. 8 мая 1848 Примечания Печатается по подлиннику: ИРЛИ , ф. 366, оп. 3, № 318. Впервые опубликовано (только в переводе): Макашин I , стр. 543.
Входимость: 2. Размер: 30кб.
Часть текста: недавнее время, когда шалопай был только бесполезен и оскорблял нравственное чувство единственно своею ненужностью. Без думы, не умея различить добра от зла, не понимая уроков прошлого и не имея цели в будущем, он жил со дня на день, веселый, праздный и счастливый своею невежественностью. Просыпался утром поздно и посвистывал; сидел битый час или два за туалетом, чистил ногти, холил щеки, вертелся перед зеркалом, не решаясь, какой надеть жилет, галстух, и опять посвистывал. В два часа садился в собственную эгоистку и ехал завтракать к Дюсо; там встречался со стаею таких же шалопаев и условливался насчет остального дня; в четыре часа выходил на Невский, улыбался проезжавшим мимо кокоткам и жал руки знакомым; в шесть часов обедал у того же неизменного Дюсо, а в праздники - у ma tante [тетушки (франц.)]; вечер проводил в балете, а оттуда, купно с прочими шалопаями, закатывался на долгое ночное бдение туда же, к Дюсо. Говорил мало, мыслил еще меньше, ибо был человек телодвижений по преимуществу. Так протекала эта бездумная жизнь со дня выхода из "заведения" вплоть до седых волос. Надевши седые волосы, шалопай впервые задумывался. Он еще продолжал гулять в урочный час по Невскому, распахнув на груди пальто в трескучий мороз, но уже начинал чувствовать некоторые телесные изъяны. То ногу волочить приходится, то лопатка заноет, да и руки начинают трястись (стакан с вином рискует расплескать, покуда донесет до рта). Кроме того, вследствие усиленных настояний содержателей ресторанов, портных и проч., ему пришлось рассчитаться. Кое-что ему простили, но все-таки вышла сумма настолько изрядная, что он и сам не подозревал. Рассчитавшись, он увидел себя в обладании...